[indent] Имя, возраст, профессия: Билли - не Миллиган, но тоже двинутый, полицейский, 45 годочков, не понимает, что происходит. Проживает в жилище под нашей нехорошей квартирой на Саламандер стрит, мечтает уйти в частные сыщики, подозревает, что в доме что-то неладно (это не я, я только въехала, мамай клянус).

Вначале было слово, и слово было БЛЯТЬ ГОСПОДИ ТЫ КТО.
Это я тебе, Билли, как знаток отвечаю!
Совершенно нечего было так вопить, а копу вопить именно так и вовсе как-то не по-христиански. Разве ты не должен был зачитать мне права за взлом с проникновением, и всё такое прочее, раз уж я сижу в твоей квартире, жру твой бекон и смотрю нетфликс?..
И какое право ты имел, жалкий мешок с мясом, покуситься на священное, когда по телеку как раз финалка "Пацанов"?..
Да я тебе пальцы назад выгну и в глазницы продену. Подождать нельзя было, у меня подписка закончилась, тебе жалко, что ли, для соседки?..

Билли смотрит в потолок - потолок смотрит в него. Натурально чувствуя проникновенный взгляд потолка, Билли на всякий случай улыбается ему в ответ и думает, что в этот отпуск он поедет кукухой. Впрочем, после бравой улыбки Билли потолок раздумывает смотреть куда-либо, поэтому самому похуистически настроенному следователю в Эдинбурге в двухсот шестнадцатый раз кажется, что ему всё это привиделось.
Он думает перекреститься, но потом сходится с собой в мысли, что забыл, как это делается.
Затем всё повторяется сначала.

Затем появляюсь я.
И вот ты уже орёшь, и задаёшь странные вопросы - кто я, зачем я, почему я сижу в твоей квартире. Отэта ты смешной, а что же мне еще делать в этом вашем мире?
Привет, Билли, давай дружиц.
Ты говоришь "слышишь, тронутая". Потом говоришь "а ты тут новенькая, штоле", потом говоришь "слышишь, у меня тут по соседству такая хуйня творится, ты ничего не замечала?".
Да_ты_что?...
Хроноаномалия в нашей квартире, стрёмный потолок - в твоей; в наш дом когда-то ударила молния, и мы все теперь обречены ждать, какая еще бабайка вылезет из-за печки.
Вроде демона с Изнанки, например?

[indent] Пожелания к соигроку: Билли не посылает заявок в Инквизицию, потому что клал на неё с прибором. Как-то на вызове карапучело схарчило его подозреваемую, а парни с жетонами на шее даже в ус не дунули. Разве что пост мортем.
"Ей не повезло"
Да, блять, правда?
Билли не клал на Инквизицию, ладно. Он ее на дух не переносит. Поэтому херотень в доме пытается решить какой-то своей уличной магией. Получается не очень.
Билли плохо спит, а потом натыкается в своей квартире на меня. Понимая, как здорово иметь карманного копа, я решаю завести с Билли крепкую мужскую дружбу, но что-то идёт по пизде, и дружба правда получается.
Слушай, да я сам первый охренел.

[indent] Имя, возраст, профессия: Patience Montgomery [Пэйшенс Монтгомери], 26 лет, инквизитор(ша) IV ранга.

Однажды утром между поглощением яичницы и кофе Пэйшенс зависает.
Стоит, не двигаясь, секунд десять, а потом со злостью кидает чашку в стену.
Где же она так проебалась? А ведь план казался хорошим, надежным, сука, как швейцарский нож. И что? И где она теперь?
По всему выходит, что ей придется провести остаток своей жизни, работая на тех, кого она страстно ненавидит, и кому желает смерти больше всего на свете. Откровенно скажем, херовый расклад.

Пэйшенс было девять, когда в её уютную квартирку ворвались инквизиторы и утащили её маму с папой, как позже она выяснила — на пытки, а потом в печь. А Пэйшенс очень любила маму с папой, а потому сразу же возненавидела инквизиторов. Не столько тех конкретных, сколько вообще всех без исключения по факту их существования. Но что она могла, маленькая напуганная девочка, разом оставшаяся сироткой?

Она думает, что есть вариант подобраться к тем, кто покоя ей не дает, проникнуть в самое сердце и воткнуть нож в подходящий момент. Надо только немного постараться. В приюте Пэйешнс читает и заучивает библию почти наизусть. Пэйшенс просит, чтобы директор подал для нее документы в академию Инквизиции, уверяя его, что она уверовала.

Пэйшенс означает терпение и это имя ей очень идет, она умеет терпеть, как никто другой. Пэйшенс терпит годы обучения в академии, стараясь вобрать все лучшее, что ей там могут предложить. Пэйшенс терпит, когда ей приходится время от времени перед тем и этим поносить собственных родителей. Пэйшенс терпит, когда ей ставят клеймо, как корове на убой. Она говорит только то, что они хотят слышать, делает только то, что они хотят, чтобы она делала и учиться даже думать то, что они хотят, чтобы она думала, потому что для нее это — единственный способ выжить в той мясорубке, что называется инквизицией.

Пэйшенс прячет себя в коробку и закидывает подальше — до лучших времен, являя миру кого-то другого, кто мог бы быть ей при определенных обстоятельствах.

После выпуска она делает свою работу машинально. Достаточно неплохо, чтобы её не заподозрили в пинании хуев, недостаточно хорошо, чтобы стать работником месяца. Демонологи ей не попадаются вовсе.

Оказывается, настоящие демонологи вообще редко попадаются.

Оказывается, её родители были ну просто не очень осторожными, и (думать об этом ей совсем не хочется) не очень умными.

Оказывается, обращения «кажется, у меня по соседству поселилось ОНО» чаще полная лажа.

Пэйшенс начинает забывать кто она такая и зачем она здесь. Чтобы не забыть совсем, Пэйшенс прячет воспоминания чернилами под кожей.

Когда она решается набить тату на всю правую лопатку, ей приходится обнажится по пояс и засветить клеймо. Мастер, юная девочка с лилово-синими волосами, заметив, сразу же начинает нервничать и отнекиваться.
(у вас тут линии кривоватые, давайте мы перерисуем и вы завтра придете)

Завтра её встречает уже темноволосый парень постарше. В отличии от девочки, он не нервничает, преимущественно молча выполняет свою работу, только раз она, кажется, слышит, как он бубнит себе что-то нечленораздельное под нос, но Пэйшенс не придает ему значения.
(и очень зря)

Во время перерыва на обед и отдых, когда остается закрасить всего одну четвертую всей татуировки, на безобидный вопрос «и как тебя занесло в инквизицию?» Пэйшенс против воли вываливает все. То есть буквально все. Абсолютно все. Ничего не утаив.

Курт надеялся узнать у нее чего-нибудь полезного, а нашел в ней святой Грааль. Сука господня, готовая с удовольствием перегрызть глотки всей остальной стае, ну что за сокровище! Он о таком и мечтать не смел.

Добро пожаловать в клуб, Пэйшенс, мы все здесь не любим Инквизицию.
[indent] Пожелания к соигроку: инквизиторы — очень сюжетные ребятки, так что взять роль и чиллиться в углу с носком — грешновато, взять роль и активно играть, привносить свои идеи и развивать персонажа — богоугодно. Посты желательно писать хотя бы раз в неделю, чаще — лучше. Хэппи энд тут не гарантируемый, но все от игрока зависит, когда начнется замес Пэйшенс первым делом получит по шапке, но если придумаете как выкрутиться — мои аплодисменты. Имя с фамилией можно сменить, историю дополнить/отредактировать, суть оставить неизменной. И да, никаких вампирский серебрянных клыков, боюсь, начальство такое не одобрит. Татухи татухами, а вот наращивание зубов это уже перебор.

[indent] Имя, возраст, профессия: 'Phil' | 'Фил', вероятнее всего, Филип, но имя может быть и липовым; ~38-39 лет; соцработник/драгдилер/ходячий труп; трахает школьниц, наебывает в принципе всех.

Филу похуй.
Как только Одра начинает трепаться про свою школу, приятелей или домашних, он пожимает плечами и улыбается:
— Долго будешь ныть?
Она закатывает глаза и посылает его нахуй, но больше ему о своих проблемах не рассказывает. Одра, конечно, дура дурой, но на удивление сообразительная.

У Фила аллергия на все, что требует эмпатии.
Друг попал в больницу, бабулю похоронили в мае, кошка сломала лапку — вся эта херня его категорически не мотивирует, особенно когда пересекается с работой, а с ней она пересекается постоянно. Фил, так-то, тусуется в социальных службах, и поэтому с бабулями, сломанными лапками и больницами вынужден уживаться примерно пять дней в неделю. Тусоваться с незащищенными слоями населения жутко выматывает
(сломай себе сразу шею, обмудок несчастный, к чему полумеры)
но он не думает увольняться: опиаты из второй категории по рецепту стоят девяносто фунтов, а при сбыте — сотен пять, сечете?
То-то же.

Когда начинаешь приторговывать, от эмпатии вообще мало что остается.
Наркоманы, которым не хватает на дозу, заливают такие истории, что Фил бы мог написать книгу и схватить за нее пулитцеровскую премию в номинации «за лучшую драму». Там и кошки, и лапки, и бабки, и «занесу во вторник», и «бля буду», и «мамой клянусь». Самые интересные он записывает на память: может, если и не премию, то стэндап-шоу однажды замутит точно.

(приходит ко мне как-то девица, объебанная — просто в салатину, зрачки по четвертаку...)

Приходит и говорит: хэй, я Одра.

Через год Одра собирается сдавать выпускные экзамены.
(филу похуй)
Ей шестнадцать, а она уже долбит в перерывах между учебой и походами в фитнес-клуб.
(филу все еще похуй, лишь бы у нее были деньги)

Летом деньги у нее заканчиваются — по каким-то там семейным причинам, на которые ему опять насрать, — а вместе с финансовым положением резко меняется гардероб и стиль общения.
Фил, в принципе, не против: в Шотландии это легально. Да даже если бы и не.

Про свою жену он ей не рассказывает: слушай, милая, мы, конечно, трахаемся, но должно же у мужчины оставаться право на что-то личное. Жену Фил искренне любит и просто так ее имя в разговорах не треплет, а также не обсуждает ее диагноз — что-то из разряда «осталось недолго» с легким налетом паллиативной терапии.
В конце декабря в его руки попадают десять штук, и Фил совершает самую тупую хуйню, которая только приходит ему в голову: прикарманивает все деньги, чтобы тут же спустить их на последнее путешествие в компании умирающей супруги.

(мог бы просто, сука, покатать ее на трамвае, но нет, приключений захотелось, романтик ебаный)

Одра ни о чем не подозревает, ведется на его топорный пиздеж и соглашается прикрыть перед человеком, которому он должен все вернуть. Бла-бла-бла, милая, это всего на пару дней, в понедельник верну все до последнего пенни.
Фил, когда сматывает удочки, тоже не подозревает, что за его финт ушами малолетку поставят на счетчик. Вернувшись в Эдинбург уже после похорон, он с большим удивлением обнаруживает, что мир полон сюрпризов, Одра по уши вляпалась, а бывший приятель почему-то смотрит на него немного неласково.

Фил даже успевает спросить, а че, собственно говоря, произошло.

[indent] Пожелания к соигроку: все совпадения с кастом сплита случайны (нет, правда), мне больше по душе его образы из грязи и атомик блонд — чем больше дури в лучших традициях гая ричи будет у Фила в башке, тем лучше.
Персонаж не в пару, а для драйва, чернухи и веселья. Кстати, ему тут активно желают смерти (и Одра тоже), и можно посвятить энное количество эпизодов тому, как Фил будет бодро выгребать из той задницы, куда сам себя загнал.
Могу завернуть поебаться с ленточкой (и даже не в голову), могу не. Хотите, тащите с собой толпу подружек; хотите, буду развлекать вас самостоятельно или привлеку пару местных энтузиастов.
Пример поста, пожалуйста, сразу в личку или сюда — @htlnmiami.
Мои в открытом доступе вместе с анкетой.

[indent] Имя, возраст, профессия: мистер Ходж, имя не уточняется; 45 лет; инквизитор III ранга.

Тебе было восемь, когда ты впервые увидел своего воображаемого друга. Сейчас уже не вспомнишь, как тот выглядел и какой был голос, но никто, кроме тебя и четырехлетней сестры, его не замечал. Вместе вы переиграли во все существующие игры, бегали по лужам, разведя руки в стороны. Сироты, о вас чистенько ходили слухи, что раньше жили с бабушкой, которую настигла шизофрения. Воспитатели косятся, подозревая, что и внуки слегка не в себе.

К счастью для вас, однажды утром воображаемый друг просто исчезает. Так ведь бывает с детьми иногда, верно? Придумывают себе кого-то от одиночества, дабы справится с горем потери близкого человека.

Тебе было девять, когда ты впервые решил заговорить о том парне с сестрой. Она отрицает, что видела его, и уходит от темы. [Если вы сравните воспоминания детально, то окажется, что они не различаются ни капли.] Отныне не поднимаешь эту тему. Поэтому же и не рассказываешь, что начал видеть кошмары (разные, не что-то конкретное). [Она и сама замечает.]

Тебе было десять, когда ты заметил "друга" рядом с сестрой на качелях. Казалось, им весело вдвоем, а тебя, спрятавшегося, они совсем не замечают. Но потом воображаемый (?) друг повернул голову прямо в твою сторону и улыбнулся.

[Эта улыбка станет темой кошмаров.]

Тебе было одиннадцать, когда он взял ее за руку на улице и увел куда-то. Больше ты сестру никогда не увидишь. Даже тело не будет найдено. До сих пор винишь себя и свой страх, приковавший к месту, когда нужно было не дать этой твари забрать ее.

Воображаемый друг исчезает навсегда [спойлер: нет].

Академия не ломает, а лишь дает объяснения на многие вопросы. Теперь ты уже не зверек, испугавшийся неизвестного, а инквизитор с холодным умом и трезвым рассудком. Открываешь в себе страсть к расследованию и головоломкам, обожаешь копаться в бумажках [извращенец, походу], но уступаешь в боевой подготовке большинству выпускников [так смешно и неуверенно стреляешь из пистолета]. С возрастом перестаешь вылазить из кабинета, предпочитая анализировать чужие отчеты и фотографии; бегать по городу за кем-то - не твой стиль.

После приезда в Эдинбург находишь себе жену достаточно скоро: она - изнеженный цветок богатых родителей [не избалованная, слава богу]. Пытается помыть тарелку (честно старается), но все равно оставляет прилипший кусочек пищи. Тебе нравится ваш контраст и то, как она смотрит на тебя [для нее ты - герой]. Впрочем, больше всего нравится заботиться о ней, поскольку какие-то комплексы и чувство вины с детства в тебе все же остались. Хорошо, что дальше появляются две дочери для полного удовлетворения сих потребностей: старшая - Дженни (красавица, отличница, комсомолка, невеста, которой в настоящее время диагностировали шизофрению, упс) и младшая - Шарлотта (еще одна красавица, не совсем отличница, шляется где-то до утра пьяная, но харизма и очарование все перекрывают). И в целом жизнь, несмотря на ухудшающееся зрение, налаживается: умудряешься подружиться с инквизитором и главой семейства Хэйторнтвейт [ну и фамилия], дабы затем катать на грилль пати двумя семьями и обсуждать работу в приятной компании.

Размеренные и спокойные будни сменяют друг друга. Ровно до тех пор, пока нихрена-не-воображаемый-"друг" не появляется вновь.

Однажды маленькая Шарлотта не возвращается домой после школы. Ты смотришь видео с камер у магазина антиквариата и видишь человека, уводящего ее за ручку без сопротивления [все еще не узнаешь его, потому что на всех кадрах невозможно разобрать лицо, но уже предчувствуешь пиздец]. Спрашиваешь у Хэйторнтвейта насчет человека в кадре, однако тот отвечает, что на видео Шарлотта просто уходит куда-то сама и никого за ручку не держит.

[ПРИВЕТ, СОСКУЧИЛСЯ, ХОДЖ?]

Ты сходишь с ума, ночуешь на работе, ищешь дочь в каждом чертовом уголке города и все же находишь. Грязная и напуганная она сидела под одним из мостов в окружении наркоманов и бездомных. Ты хватаешь ее за плечи, трясешь и спрашиваешь, что произошло и кто ее увел с улицы. Чарли отвечает, что ничего не помнит.

Девочке снятся кошмары все чаще. Она не говорит, но ты знаешь, что за вами кто-то наблюдает. Нет, что-то. Ты чувствуешь этот взгляд, обращенный на нее и на себя из любой тени. Никто, кроме вас двоих, не ощущает того же, но ты молчишь, и дочь молчит. За любым семейным ужином повисает гробовая тишина, нарушаемая лишь вежливыми вопросами по типу: "как на учебе?", "как на работе?". Эта тварь не появляется на глаза, но ты знаешь, что она точно вернется. Держишь под рукой пистолет с недавних пор, становишься раздражительным и отстраненным одновременно. Впервые с детства тебе страшно.

Что, если однажды ты проснешься посреди ночи в постели и увидишь стоящего в углу комнаты "друга" с глупой добродушной улыбкой на лице, которое никак не запомнить?

[indent] Пожелания к соигроку: я бы хотела оставить неизменной странность (историю с воображаемым другом), наши отношения, а также дружбу с Хэйторнтвейтами. Все остальное легко можно менять, дополнять или убирать. Ваши отношения с матерью оставляю на твое усмотрение, как и их дальнейшие развитие (привязывать к фантомной семье не стану). Можешь вообще припереться с "ок, а теперь я развожусь с ней нахуй", но обоснуй все же должен быть. Для семьи официальная версия похищения - это "из-за работы".
Если ты придешь, то в лс тебя ждут охуенная история про повешенную собаку, кризис личности и "я - это друг???"
"Там такое, там такое!!!"

[indent] Имя, возраст, профессия: Иштар, 27-29 лет, временно безработная

Однажды Иштар в состоянии аффекта убила троих мужчин, которые собирались её изнасиловать. Она была ещё не в себе, когда приехала полиция. Сидела вся в крови и, сжимая в руках пистолет, бессвязно бормотала. Пистолет принадлежал одному из них — Иштар помнит, как её ударили рукояткой по лицу и больше не помнит ничего. Томас увёз её с места преступления. В машине она рассказала, что когда ей было четырнадцать, старший брат несколько раз приходил к ней в комнату, пока родителей не было дома. Через два года она сбежала из Мексики.
— Я ничего не сделала, — говорила она, глядя перед собой стеклянными глазами. — Он говорил, что если расскажу, убьёт меня.
Томас привёз её домой, вымыл от крови и переодел. Сказал собрать все деньги, какие только сможет, и оплатить адвоката. Иштар собрала немного и провела в тюрьме четыре года. Там она начала просыпаться от собственного крика и видеть наяву то, чего не видели другие. Приходилось молчать об этом, чтобы не пичкали лекарствами до полоумия, но привыкнуть к этому она не может до сих.
Иштар приходит к Томасу, потому что ей больше к кому обратиться. У неё нет денег, друзей, и ей страшно.

Пожелания к соигроку: Это завязка, которую можно крутить в любую сторону. У меня пунктик на спасение утопающих, но я не настаиваю на том, чтобы Иштар осталась хорошей девочкой. Она может стать хоть той самой Верховной жрицей смерти (если вы понимаете). Могу накидать всяких интересных вариантов.

[indent] Имя, возраст, профессия: Абигайль (whatever) Левандовски, 26-32, на ваше усмотрение.

Да, мы всё ещё женаты, и я (уж не знаю, как ты) всё ещё ношу обручальное кольцо на правой руке.

А знаешь, почему? Потому что, хоть мы оба и делаем вид, что нам всё равно, между нами что-то осталось. И это "что-то" - брачный контракт.

Я поступил как круглый дурак, дорогая Абигайль, когда не развёлся с тобой на следующий же день после того, как тихонько собрал вещи и уехал из нашей квартиры обратно в большой дом Уилфреда. Потому что через несколько месяцев мне на голову упало такое наследство, что ты теперь никогда в жизни первая не подашь на развод.

Конечно же, деньги для нас не самоцель - мне просто слишком дорого всё, что связано с моим приёмным отцом, а ты... наверное, думаешь, что с меня причитается за загубленные годы. По крайней мере, в этом мы себя убеждаем.

А, и кстати. Почему бы мне не попробовать подселить в тебя демона?

[indent] Пожелания к соигроку: Заявка не в пару,  никаких попыток всё вернуть или секса по старой памяти, только ненависть и расчёт.
Кто она, кем она работает, из какой семьи и всё подобное - не важно.
Я хочу отыграть эту войну, шпионить друг за другом и изо всех сил пытаться подловить друг друга на нарушении брачного контракта, ломать комедию у семейного психолога и делать вид, что мы живём раздельно только из-за работы или чего-то такого. Давай нанимать частных детективов, пытаться взломать почту друг друга, обманом заполучать выписки по кредиткам и засылать друг к другу флиртующих лапочек в барах. Ведь на войне все средства хороши, дорогая.

[indent] Имя, возраст, профессия: Известен Феликсу под именем Марко, нынешнее имя - на откуп игрока, на вид - 30 лет, на деле много больше.

Сиире, вообще-то, не очень любит, когда его призывают. Не из-за болезненности процесса, как можно было подумать, нет. Боль не идёт ни в какое сравнение с тем, какие приказы ему на своём веку приходилось исполнять.

- Нам надо пересчитать зерно в мешках.
- Ты ебанулся?? Я - могущественный и могучий принц, под властью Амаимона...
- Формулы на полу видел? Вот и работай.

* * *

- Нам нужно добыть Гравицапу.
- Что?
- Что?

* * *

- Проходи, располагайся.
- Это что, ребёнок?
- Стол мы уже накрыли, табуретку перевернули.
- Это ребёнок??
- Да не стесняйся ты.
- ..Бля.

* * *

- ...Потребуется охранять один артефакт.
- ДА ЕБИСЬ ОНО ВСЁ... Стоп, что?

[indent] Двадцать лет назад Сиире впервые призывали в Эдинбурге. Демонолог не отличался умом и сообразительностью, поэтому в качестве сосуда выбрал десятилетнего мальчика. Каким-то чудом, мальчик призыв пережил, а вот демонолог - нет. Наложенные печати запрещали вредить сосуду любыми прямыми и косвенными способами, но домой хотелось ой как, поэтому мальчишка по имени Феликс решил, что у него есть лучший друг. Лучший друг сидел у него в голове, говорил с ним по-испански, оберегал его от нападок окружающих (на самом деле, кто кого оберегал - вопрос тот ещё) и старательно привлекал внимание Инквизиции приступами, припадками и прочими вариациями библейской картины.

Терпение и упорство награждается - Инквизиция пришла по его душу (в переносном, разумеется, смысле) и провела ритуал изгнания. Сиире с радостным улюлюканьем помахал этому миру ручкой: в гостях хорошо, а дома лучше. Сосуд ритуал пережить не должен был, и демона это устраивало. Нет, он не ненавидел своё временное пристанище, и даже относился с некоторым трепетом - насколько это вообще возможно. Просто, ну, так было предначертано. Ему вернуться домой, а Феликсу - умереть молодым.

Очередной призыв состоится через двадцать лет. Снова Эдинбург, снова демонолог, но с деловым подходом. Охраняешь артефакт, уничтожаешь моих врагов и возвращаешься чиллиться в преисподнюю. Ведешь себя хорошо - мы друзья, попытаешься ослушаться - пожалеешь, что выбрался из демонического желе на свет божий.

Сиире не устраивают эти условия, но выбора у него нет. Он получает новое тело, новое имя и гибкий рабочий график. Всё идёт хорошо, пока в любовнике хозяина он не узнает... свой старый сосуд, который уже давно должен был зарасти сорняками на местном кладбище. Но сосуд пах, цвел и совершенно не помнил его. А ещё фонил аномалиями настолько, что несуществующий анамалиометр зашелся бы треском и лопнул у него в руках. Вместе с этим открытием приходит осознание, что тринадцать лет назад какую-то микроскопическую долю собственной сущности он бросил на то, чтобы мальчишка выжил во время ритуала.

Демоны не испытывают ностальгии, зато им может быть интересно.
И Сиире - пока что - интересно.
Хотя это не мешает ему всеми силами пытаться вернуться домой.

[indent] Пожелания к соигроку: ! заявка не в пару, ни мне, ни Ежи.

[indent] Что поиграть со мной? Можешь осторожно втереться в доверие, выведать что за беды у меня с башкой, поностальгировать о былых временах, но незаметно, потому что я-то тебя помню с иной внешностью, иным именем и вообще. Или же можешь попробовать доломать мне кукуху, заюзав старую внешность (которая Марко). В закромах лежит идея для игры из разряда «вашего мальчика и тут, и там показывают».
[indent] Что поиграть с Ежи? Вероятны осадки в виде экшона с защитой артефакта, высокое давление Инквизиции и прочие радости тандема демонолога и демона.

[indent] Имя, возраст, профессия: Бритни (можно менять), 20-22 года, дочь богатого папеньки

Бритни - папина принцесса и мамина девочка. Соберите в своей голове все стереотипы про богатеньких наглых сучек и это будет Бритни. Самомнение до небес, полное чувство вседозволенности, стервозный характер и уверенность, что её желания должны исполняться до того, как она о них подумает. Во всяком случае, так она выглядит со стороны.
Но Бритни всё же сестра Дугласа, хоть и единокровная. У неё острый ум, хватка крокодила и тонна самоиронии на сдачу. Она живет как хочет не сколько потому, что её избаловали, сколько потому, что может это себе позволить. И даже если бы у неё не было в распоряжении безлимитной карточки, оплачиваемой добрым любящим папой, Бритни в этой жизни не пропала бы.
Такую попробуй сожри. Сомнет, как бумажного журавлика, выбросит и пойдет дальше.
Бритни уезжала учиться во Францию, что-то там связанное с экономикой, но на самом деле Бритни пила, курила траву и разбивала сердечки хрупкой французской богеме. А потом узнала, что родной старший брат, с которым у них вечная холодная война и ненависть до гроба, планомерно отжимает папочкину компанию, чтобы любимой младшей сестре не досталось и дырки от бублика. Поэтому Бритни оторвала свою очаровательную задницу и вернулась домой, возвращать влияние над легковерным папа́.

Они учились с Яном в одной школе (папа не отличался фантазией), и если Дуглас с самого начала знал, что Бритни - законная дочь его отца, та как раз и понятия не имела, что местный школьный "волшебник" - её родня. И Ян не спешил её информировать, пока Бритни не решила завоевать сердце знаменитого Дон-Жуана, что, прости господи, при её росте, выглядело не сколько смешно даже, сколько угрожающе.
Ян молчал, как партизан, и внутренне ржал дурниной, пока мелкая не решила перейти к совсем смелым действиям. Пришлось сквозь хохот объяснять, что они, во-первых, родственники, во-вторых, мышонок и гора с их 50 см разницы в росте. В результате родилась довольна странная и специфическая дружба с шуточками про инцест, взаимными оскорблениями на тему роста и конституции и готовностью встать за родное горой.
Дуглас рад, что Бритни снова в городе. А ещё они вместе пооткусывают второму братцу что-нибудь нужное и не очень.

[indent] Пожелания к соигроку: не пинать меня на посты и не торопить, любить обсуждать персонажей и игру, быть готовым к жести или смерти кого-то из персонажей.