[indent] - А зачем он тебе? -  как-то само собой вырвалось изнутри. Его глаза мгновенно сузились, между глаз появилась заметная морщина. Похоже, они оба злились, и Берг не ожидал такой реакции от Кэт. За то недолгое время, что ему удалось провести в раздумьях, возвращаясь в лавку, тесную и пропахший мышиным пометом, от тела своего убитого некогда товарища, он представлял, как будет лить слезы Кэт, как ему придется утешать ее, возможно даже обнять. Так же он допускал, что она может внезапно замкнуться, остолбенеть, потерять рассудок или упасть в обморок. Или что там делали трепетные лани из «Унесенных ветром»? Нет, Кэт оказалось вовсе не Скарлетт ОХарой, ей не нужны нюхательные соли, чтоб прийти в себя. Ей нужен пистолет.

[indent] Видимо, на интуитивном уровне она о чем-то догадывалась и во всем винила Берга. Он предпочел пропустить это мимо ушей. Здесь не было хитрого умысла, просто Берг вообще не имел привычки оправдываться или объясняться. Он не сомневался в своих действиях и не очень-то нуждался в чужом мнении. Правда, его задело то, что Кэт назвала его трусом. Знала бы она, что ему пришлось пережить и через что переступить сегодня ночью. А самое главное - ради чего. Он уж точно не трус. Мерзавец, но не трус. В момент, когда она упрекнула его в том, что он не пошел вслед за Питом, Джону пришлось даже отвернуть голову и беспомощно выругаться про себя, так как он буквально физически ощущал то презрение, что испытывала к нему девушка, и это была совсем не та реакция, какую он ждал. И это была совсем не та Кэт, что беспокоила его сердце.

[indent] - Берг? Джон? Джонни? - Его имя прозвучало в ее устах уныло и иронично. Он, конечно, ее отпустил.

[indent] Хорошее оружие — карабин: легкое, удобное в обращении, а пистолет еще более практичен. Но все же для ближнего боя Берг предпочитал холодную сталь. Так надежней. Берг любил держать всё под контролем и и обычно подпускал противника как можно ближе. Он развернулся спиной к Кэт и молча продолжил сборы. Его нож всегда был при нем. И пистолет ненаглядного Пита тоже, кстати. Зря она считает его простачком. Думала, он оставит такую ценную вещь там, снаружи? Что-то Берг не припомнит, чтобы мертвым нужны были пушки! Кстати, где он? Берг быстро хлопнул по карманам - пистолета там не было. В ушах громко и часто стучал пульс. Кажется, он машинально бросил его в спортивную сумку к прочим вещам. Она там, на полу, рядом с ржавой батареей отопления. Берг резко развернулся. Кэт в комнате уже не было.

[indent] - Да чтоб тебя... - прошипел Берг, и быстрым тяжелым шагом пересек лавку. Первым делом он схватил спортивную сумку, и впопыхах сунул в нее руку. Всё на месте. Холодная гладкая сталь приятно оттягивала руку, и Берг вышел на улицу. Было еще темно, но чувствовалось приближение рассвета. Кажется, никого, только Кэт застыла на крыльце, будто призрака увидела. Первым делом он положил свободную руку ей на плечо и резко развернул ее к себе лицом. Он глянул на нее твердым, укоряющим взглядом и кивнул в сторону пикапа, старенького «шеврале». На нем они приехали сюда, за рулем был Берг, но Кэт тоже неплохо водила, потому он сунул ей в руки ключи и, похлопав по плечу, стал бесшумно спускаться по ступеням.

[indent] Самые страшные опасения не подтвердились - они не были в окружении. Всего трое мертвецов, стоя на коленях доедали то, что осталось от Пита, и осталось от него, как показалось Джону, совсем не много. Хоть парочка и старалась быть тихой, едва до мертвых донесся звук шагов, они подняли свои головы и уставили вперед свои молочно-белые глазницы. К этому было невозможно привыкнуть. По уровню разложения можно было прикинуть, что они мертвы уже недели две. На одном из них был красный свитер с вышитыми рождественскими елками и оленями. Он обратил свое внимание на Берга и и теперь быстро приближался к нему с распростертыми объятиями.

[indent] Откуда они здесь взялись? «Движение» регулярно зачищает лес, а подле этой лавки нет и не было ни одного поселения. Может, это бывшие одиночки, посчитавшие, что выживут и без помощи бункеров и укрытий? Берг обязательно должен сообщить командующему о том, что укрытие более не безопасно. Вот только разберется с этой проблемкой. Мертвый подошел совсем близко, Берг оттолкнул Кэт, и в следующее мгновение он ударил тварь ножом в лицо. Кажется, Кэт закричала. Она часто кричала, так что это вполне могло послышаться Бергу. Мертвец повалился, и затем процесс стал почти автоматический. Удар, удар, еще удар. Их принято бить в голову, остальные повреждения почему-то не останавливают вонючих тварей. Почуяв за спиной движение, Берг молниеносно развернулся, и заметил, что еще один мертвый идет на звук к нему, а второй, более сообразительный, неровно ковылял за Кэт, будто чуя, что она более уязвима. По расчетам Джона, она уже должна была быть на полпути к пикапу. Только если...

[indent] Если эта тупая башка не надумала попрощаться с Питом! Внезапно Джона осенило, что если сумка у него, то Кэт сейчас совсем без оружия. Тем временем, медлить было нельзя. Приблизившегося вплотную мертвеца Берг обездвижил ударом сначала в шею, затем в глаз. Он всегда так делал, это был отлаженный прием. Противник Кэт - мальчишка лет шестнадцати-семнадцати. На лице еще остались следы юношеских прыщей. Он ухмылялся, а на оскаленных зубах сверкала кровь.

[indent] - Эй, ты все еще хочешь его? Возьми! - крикнул Берг, помахал над головой пистолетом Пита. И выстрелил в воздух. Парнишка мгновенно развернулся на звук.

[indent]Его утро начинается херово, потому что таит в себе шлейф дерьмовой ночи. Элиот, ругаясь себе под нос, садится на кровати и тянется за пузырьком с викодином. Закидывает на язык сначала одну таблетку, затем, немного подумав, кидает вторую и, делая крупные глотки, заливает все это дешевым вискарем. Завтрак удался. Ни дать, ни взять.
[indent]У Элиота Кларка жизнь - пизданутый сериал для подростков. У него нихера в жизни светлого не осталось (кроме, конечно, пива, но он такую ссанину не любит): отец напоролся на нож собутыльника, мать загнулась от рака, подруга детства утонула, бабушка словила инфаркт, а брат-близнец наложил на себя руки, не выдержав боли от разбитого сердца.
[indent]Сука.
[indent]Он-то с собой покончил, пидрила, а ему что делать? Как ему-то дальше жить, никто не подумал. Пришлось, как и обычно, самому. По какому-то пиздец запутанному пути, потому что по-другому было бы недостаточно больно, не достаточно бы резало по живому. Элиот был тем ещё мазохистом, как выяснилось. Куда покруче брата, что перешел черту. Оставшийся в живых Кларк с удивительным талантом шатался по этой самой черте, туда-сюда, туда-сюда.
[indent]Викодин заструился по венам - Эл откинулся на подушках. Стало по-привычному насрать. Драгоценное его наркотическое убежище приветливо распахнуло двери. Кларк закурил, залипая на клубы выпускаемого дыма.

[indent]- Эл, открой, пожалуйста! Эл! - скулеж из-за двери был до боли знакомым. Элиот поморщился, скатился с кровати, неуклюже встал и отправился к двери, чуть покачиваясь.
[indent]- Я сколько, блять, раз говорил, чтобы ты здесь не появлялась больше? - голос хриплый, каркающий, словно он тридцатилетний нарик-алкоголик с долгим стажем курения. Ах, да.
[indent]- Пожалуйста, пожалуйста, мне так плохо, Эл, пожалуйста, - стенания прямо в череп забираются и мерзотно так скребутся там, пускают короткие импульсы, заставляют мурашки отвращения катиться по спине вниз. Как же ты, блять, заебала.
[indent] - Я своего мнения не поменяю, ясно? Проваливай давай. Я с очистившимися не работаю. Хочешь снова в это вляпаться - пиздуй к другому барыге, ясненько тебе?
[indent]- Мудила! Пошел ты нахер!
[indent]- Обязательно, милая.
[indent]Рыдания от его двери стали отдаляться, Эл выдохнул. Она приходила к нему уже третий раз - и третий раз получала от ворот поворот. Он, возможно, и барыга, что наживается на малолетках, но принципы у него все-таки какие-то есть. Один из них: не говняй то, что попытались исправить. И если эта передознувшаяся дура после реабилитации хочет снова увязнуть в этом говне, он ей помогать не будет. Хватит с него грехов. Списком планету по экватору обернуть можно. Ещё и этот на себя брать? Идите нахер.
[indent]Телефон разразился серией коротких вибраций в кармане. Режим "не беспокоить" отключился строго по расписанию, заваливая Кларка лавиной писем. Можно было даже не открывать, он примерно знал суть почти каждого из них. Несколько сообщений от школьных принцесс, которые назойливо просят его помочь им после уроков, чтобы (плавали, знаем) посветить перед ним своими коротенькими юбочками и старательно по-обсасывать карандаш (жертвы, блять, оттенков серого). Пара сообщений от родительниц, которые благодорят за дополнительные занятия и улучшение успеваемости своих выблядков (Эл над такими смеется, потому что по сути эти милые католички благодарят его либо за то, что он толкнул их детям дурь, прикрыв потраченное время дополнительными часами уроков, либо взял у них налички, чтобы поправить оценки в журнале). С десяток писем от завуча и директора, потому что им опять кто-нибудь на него пожаловался. И, конечно же, куча тупых комментариев в его соцсетях, где бесчинствуют его малолетние фанаты. Жизнь, оказывается, охуенно проста. Чтобы на тебя передергивали почти все детишки, достаточно просто быть говнюком.
[indent]В школу он безбожно опаздывает. Знает, что директор опять позовет его, опять будет настоятельно читать ему лекции. Смысл-то какой? Ему опять с рук сойдет, потому что руководитель школы - давних знакомый их (передохшей чуть больше, чем почти полностью) семьи, которой понимает, как Элиоту тяжело сейчас. И дает ему возможности, шансы, вторые попытки, бесконечный лимит доверия и прочее, прочее, прочее. Кларку было бы совестно, наверное, но он старательно от этого чувства бежит, забрасывая что-нибудь потяжелее. Приходит в школу из раза в раз, заходит в класс и даже ведет занятия. В конце концов, у него когда-то было будущее в этой сфере. Его ждали в лабораториях ведущих. Прочили какое-нибудь охуительно-восхитительное открытие, что спасло бы от СПИДа, рака или всего этого вместе. Не дождались. Все проебалось к чертям собачим, когда Элвин выбрал путь на тот свет, а не в светлое будущее. А Эл не смог  остановить разрушений, старательно  похерил все до основания. И теперь вот работает, прости господи, учителем химии в школе для отбитых пиздюков, потому что его сюда пристроили, чтобы окончательно не поехал крышей. Как там говорили в том древнем фильме про людей, что боялись леса? "Подчас мы хотим что-то сделать, но боимся выдать себя и поэтому не делаем"? Вот Элиот и боялся. Вот он и не делал. Потому что все его предыдущие попытки что-то привносить хорошее в этот мир заканчивались слишком болезненными ударами. Тут уж пора было говорить о самосохранении. И не лезть.
[indent]Нужно ли говорить, что Кларк свою жизнь ненавидит?
[indent]На пути встречает нескольких мальчишек, они курят и не стесняются. Что-то невнятное ему кричат, он отвечает классическими "полезайте-обратно-в-те-дыры-из-которых-вылезли" взглядом и проходит мимо. Большую часть из них он знает, обдирает их по разным поводам, обеспечивая свое саморазрушение за счет чужого. Около крыльца встречает двух блеклых девчонок, которых вообще, кажется, впервые видит. Они сдержанно здороваются. Элиот задумывается, что они, наверное, из тех, кто в этот гадюшник в силу жизненных обстоятельств попал, случайно, никак для этого не выебениваясь в прошлых учебных учреждениях. Хорошо, видимо, что он, барыга местных малолеток, этих девочек не знает. Должны же оставаться в этом рассаднике венерических, детского алкоголизма и ранних беременностей нормальные люди с надеждой выбраться.
[indent]Кларк заворачивает прочь, окончательно игнорируя нулевой урок, на который, наверняка, приперся почти весь класс. Понимает, что, в принципе, отморозкам такой исход событий нравится куда больше, чем если бы он все-таки дошел и, желая скинуть утреннее раздражение, дал бы им какой-нибудь простенький тест, с которым и треть из них бы не справилась. Не потому что он дерьмовый учитель, а потому что эти увальни в голове своей больше одной мысли удержать не могут. Он всем им делает огромное одолжение. Не ему бороться за их шанс. Не ему выгрызать у жестокой биологии для них хоть малейшую надежду стать химиками. Он в своей жизни уже наборолся, блять. Хватит.
[indent]Напряженную спину Блэра он узнает сразу. Ну а как ему не узнать самую раздражающую блондинку в этом блядюшнике? Весь из себя такой самодостаточный, смелый, за словом в карман не полезет - битой припечатает. Что-то в этом Андуине, думается Кларку, неуловимо тоскливо напоминает ему собственного брата. Что-то в Андуине такое есть, что, блять, смотрит и оторваться не может. Элиот себе клялся, что ублюдок его просто раздражает своим поведением. Раздражает тем, что мог бы добиться куда большего, но продолжает тонуть в этом болоте. Раздражает тем, что в его глазах какое-то, блять, понимание происходящего вокруг говна. Андуин Элиота раздражает. И пошли вы нахуй, если пытаетесь напомнить Элу, что он о своем ученике думает слишком уж часто. Просто. Пошли. Вы. Нахуй. И Блэра с собой прихватите, чтобы не изводил.
[indent]- Ты зачастил, Блэр, - вместо приветов привычная кривая ухмылочка. Элиот щелкает зажигалкой и глубоко затягивается, пожирая взглядом расширенных от викодина зрачков своего ученика. - Начинаю грешным делом подумывать, что дело совсем не в твоей филателии, а во мне, - выдыхает, затягивается, выдыхает. Будто бы даже живой, надо же. - Если так хочется моего внимания, попробуй прийти на химию, а? Спрошу тебя за каждый твой долг, там на трехчасовую беседу хватит, - Кларк прикрывает глаза, но все равно, блять, видит его. Тянется во внутренний карман черного распахнутого пальто (насрать, какая там погода на улице, ему всегда холодно, так уж жизнь сложилась) и зажимает между пальцами несколько марок. - Цена классическая. Сначала деньги, потом конфетки.
[indent]Элиот опять упирается чуть заволоченным взглядом в блондина. И чувствует, как викодин начинает отпускать. Зато что-то, блять, непонятное, начинает щемить где-то в области сердца. Эл швыряет окурок прочь.
[indent]Блять. Просто блять. Какого хера, Андуин Блэр? Просто какого хера?