Его выкидывают из Академии; как гордый и независимый, Каспар звонит маме. Она помогает ему добраться до Эдинбурга; она делает вид, что ей интересно, как у него дела. 
На покупке билетов Лейпциг-Эдинбург она считает свой материнский долг выполненным сполна. 
(привет, дорогой)
(нет, я не могу позволить тебе жить у меня)
(ты что, не можешь вернуться обратно в академию?..)
(нет, мам, новость дня - там так-то блять не курорт)

Мать говорит ему не материться в её доме и грохает перед ним тарелку лазаньи. Она постарела и похожа на сморщенное печеное яблоко - и речь не про лазанью. 
Кирай говорит “хорошомам” и вгрызается в ужин; листы теста абсолютно безвкусны и сворачиваются на языке кусками мокрого картона. 

Он засыпает в одной квартире, а вечером следующего дня - уже в другой; Кирай катается по Эдинбургу не то перекати-полем, не то трихобезоаром, выблеванным Академией: малейший порыв ветра разворачивает его курс на триста шестьдесят. 
(он затягивает ремень джинс на две дырки) 
(затем - на три)

Мир не рухнул, когда меня отчислили. Честно говоря, мир вообще ничего не заметил. Это немножко обидно, но, в целом, справедливо. Если не знать внутренней кухни со всеми этими инквизиторами, демонами, демонологами и прочей хероболой, то мир, в общем-то, пребанальнейшая штука. 
Вот раздается стук в подвале. В девяноста девяти случаях из ста это проблема сантехников: утечки там, сужения, не знаю. Может, вообще крыса сдохла или опоссум. В одном-единственном случае это действительно работа для инквизиторов... и скорее всего это, блллять, призрак того самого несчастного опоссума. 

Десять лет учебы для того, чтобы в костюме химзащиты вытащить столетнюю крысу и засунуть в пакет. В костюме химзащиты потеешь так, будто он из латекса в облипочку. 
Инквизитор в костюме гандона раскручивает над своей головой дохлую крысу, чтобы подкинуть её в воздух на съедение чайкам.
Десять лет, напоминаю.

Но, блллять, лучше уж так, чем... как сейчас. 

Фердинанд говорит: найди кого-нибудь, кого угодно, вообще плевать, кого. Но только чтобы слабый, но не хилый, наркоман, но не торчок, с текущей крышей, но не психанутый. 
Я говорю: ...че?, а потом, немного пораскинув мозгами, просто отбрасываю те пункты, которые мне не нравятся или непонятны. 
Получается: найди кого-нибудь, кого угодно.

А я, блллин, знаю, кого мне угодно лишить всего, что возможно.
(зуб за зуб, meine wachtel)
(джинсы на мне болтаются, и это уже не смешно: надо найти работу) 
(ах да, она бы у меня была, если бы не.)

Ох блять, я опрокидываю в себя рюмку ледяной водки, звоню маме, чтобы поздравить её с днем рождения. Вообще-то для этого мне допинг не нужен - допинг мне нужен для того, чтобы окончательно не разъебать треснувший по экрану телефон, который с трудом реагирует на нажатия и предпочитает жить своей жизнью. 
Мама говорит: спасибо, Каспар, милый, пока-пока. Лев передает тебе привет. Он закончил художественную школу на отлично, а еще хочешь, чтобы сыграл тебе на фортепиано? 
Секунд двадцать у меня уходит на то, чтобы понять-вспомнить, кто такой нахуй этот Лев; а, да, это ж мой младший единоутробный братец. Нет, тороплюсь. Пока-пока, мам. 
(я, конечно, тот еще дебил иногда, но, в отличие от льва, в семейном цирке не выступаю) 

На бутылке водки - ледяная липкая испарина. Закидываюсь еще, с трудом находя в списке контактов нужный. Телефон перестает реагировать, зависая на контакте, занесенном в черный список. 
(до сих пор не знаю, зачем я это сделал)
(в кармане болтается пузырек, выданный фердинандом) 

Приходится прогуляться до таксофона. Набираю номер, зависший на экране; вообще-то уже поздно, но...
- Привет, - гавкаю в трубку после долгого молчания. - Привет, Драйден. Помнишь меня? 
Пауза настолько долгая, что мне хочется повесить трубку, перед этим настучав ею себе по башке. Идиот. Идиот. Придумал бы что полегче. 
А потом на другом конце трубки слышится сонное ворчание, и мне буквально рвет крышу: я разражаюсь потоком каких-то бессвязных жалоб и нытья. Не ожидал от себя такого. Почти половина была правдой. Почти.
Я говорю, что я заебался, очень сильно устал, хочу жрать и у меня охуенные проблемы. 
Я говорю, что я спутался не с теми, и теперь мне пиздец. 
Я говорю, будь ты проклят, Драйден, в смысле, помоги мне.

Это не телефонный разговор, Драйден, а место встречи я скину, как только у меня отвиснет ебаный смартфон.

Отредактировано Kaspar Kiraj (2020-04-28 18:12:26)

Интересно, взял ли он сразу обратный билет?.. Если все пройдет хорошо, то он ему не понадобится; если нет, то билет понадобится мне - куда-нибудь очень далеко и надолго. 
Надеюсь, ты не взял обратный билет сразу, Эдгар. Ну правда, экономь деньги. Зная Миллера, хера с два он тебе платит хоть пенни сверху; интересно, ты все еще путаешься с ним?

Интересно, он еще жив?..

Да нихрена мне не интересно, кого я, блять, обманываю. Жив он, сдох, лежит овощем или свалил на Гоа с прикарманенными бабками - меня это уже три года как не касается, и есть в этой мысли какое-то свое мазохистское удовольствие. 

Утром следующего дня мне слегка стыдно за то, что я наговорил ночью - а наговорил я явно лишнего, хоть и без обозначения имен; я, вообще-то, совершенно не склонен выворачивать душу наизнанку перед кем бы то ни было. Эта ублюдская привычка вышибается в Академии быстрее, чем я произнесу ”патер ностер”.

Патностр. 

Голова слегка гудит, и я с трудом вспоминаю мелкие подробности ночного разговора: чето я там скулил про мамочку, про брата, про то, что не могу войти в нужный вес на подпольных боях... бляяяаааать, просто что??? Чувствую, что щеки у меня горят. Некоторые вещи лучше не вспоминать. Надеюсь, Драйден тоже не помнит. 

Где я, где я... помню, ответил коротко и емко: в пизде, Драйден. 
(бляяаааать, уши горят) 

Суровая правда жизни триста сорок девять: почти все ученики Академии первые несколько лет после выпуска не пьют или пьют очень мало - просто не привыкли. Когда пьют - их разносит. А это грозит в лучшем случае подзатыльником и выговором от старших и более опытных, в худшем... 

Да понятия не имею. Я ж не инквизитор. Но пить все равно пока не научился. 

Выжимаю в стакан воды лимон. Отлично помогает. 

Почесываю двухдневную щетину на подбородке. Не, ну бриться - это слишком. 

Нахожу недырявые носки. Вроде, даже не пахнут.

Чистую футболку. 

Порошок из пузырька.

Теряю остатки гордости - просто на всякий случай, чтобы они были дома, иначе придется искать их где-то в жопе мира.

Я готов к встрече с Драйденом. 
(не уверен, однако, что готов к встрече с прошлым)
(хотя какая разница - прошло три года)
(всего лишь три года)

Элис - черные глаза и пухлые французские губы, - говорит, что придержала мне столик; спрашивает - одно место?
Говорю - два.
Спрашивает - свидание?
Говорю - нет, но порошок на всякий случай возьми. 
Глупо хихикает: Кирай, ты такой смешной иногда.

Обхохочешься. 

Если вломишь тому парню, первое пиво за счет заведения.

Не верю, что я это говорю, но не сегодня, Элис. 

Покачиваю ногой в кроссовке. Видимо, нервничаю. Тело нервничает, а я - нет. Я спокоен, как удав, проглотивший шляпу. Или стараюсь таковым казаться самому себе. Элис воркует с тем парнем: здоровым байкером с перекошенным лицом. Не моя весовая категория. Обычно я об этом не задумываюсь, но не сегодня. У меня нет права на ошибку. 
(честно говоря, никогда не было, что не мешало мне ошибаться)
(тогда мне было двадцать три, я ел казенную еду, спал на казенной кровати и ни за что не отвечал)
(сейчас мне двадцать шесть, и кое-что изменилось)

Когда вижу Драйдена в дверях паба, по спине против воли пробегают мурашки; машу ему рукой - приветливо. Эй, я здесь. Здесь я, хрен ты моржовый. 

В смысле, привет, Эдгар. Сжимаю кружку гиннесса побелевшими пальцами.   

Нога под столом выстукивает какой-то дабстеп. Сто пятьдесят ударов в минуту. Вот только дабстеп уже мертв, а я еще жив.

И Эдгар - жив. 

Эдгар, хочешь быть дабстепом? 
Эдгар, как тебе живется?
Эдгар, сверчок Джимини не кусает тебя за ухо по ночам? 
Эдгар, выглядишь прекрасно - явно лучше, чем я видел тебя в последний раз. Как носишко?..

- Привет, - растекаюсь в дружелюбной (насколько могу) улыбке, жестом указывая за стол. - Тяжелая дорога? Элис, будь добра, повтори, - киваю на кружку, - И прими заказ.

Элис кивает, бросая на Драйдена явно заинтересованный взгляд.
(вот шлюха) 
(кажется, этот взгляд замечаю не только я: байкер сводит кустистые брови на переносице и утирает с верхней губы пивную пену)

Я спокоен. Я представляю себе альпийские луга, альпийских коров и альпийских женщин. В сущности, между последними двумя большой разницы нет. У женщин плечи шириной в горизонт. У коров умильные блестящие глаза. 
Я представляю себе покой и благодать, они касаются меня прохладной сухой ладонью. 
Я представляю себе эдельвейс альпийский: серебристый
как виски Драйдена. 

Почти физически чувствую, как от его вопроса, от его голоса под кожей вскрываются незалеченные вонючие гнойники. Абсцессы в тканях - горячие и белые, - пытаются прорваться. 

Человек, который втоптал меня в грязь и дерьмо, выглядит отлично: ни шрамов на лице, ни залысин, ни свисающего над ремнем джинс обрюзгшего живота. Я почти разочарован. Я надеялся, что жизнь его хоть немного потрепала за шкирку. 

Покой и благодать. Я не хочу конфликта, хотя несправедливость жизни бьет меня в ебло с левой-правой-левой с каждой минутой, которую Драйден проводит здесь. Он выглядит инородно в этом месте. Как начищенный блестящий сеттер в блеющей овчарне. 

Элис уходит. 

У меня играют желваки на скулах, а висок пульсирует. 

Мне кажется, я сейчас сорвусь. 

Говорю, что мне надо отлить, и вскакиваю из-за стола, как ошпаренный. В туалете размеренно гудит вентиляция, разгоняя облака сигаретного дыма; включаю воду и дышу - раз-два-три-четыре - выдох. Из зеркала на меня смотрит растрепанный уебан с темными кругами под глазами. Ни кожи, ни рожи. Стискиваю пальцами края раковины: сухие мышцы предплечий похожи на толстые электрические кабели. Разряд. Разряд. Пациент скорее мертв, чем жив. 

Эдельвейс покоя и благодати под ботинком Эдгара превращается в кашицу из зелени и плесени.

С трудом удерживаюсь, чтобы не вломить отражению: вылупился, бллллять, как баран! соберись немедленно, пока тебя самого в пакет не собрали! быстробля! - хлопаю себя по щеке влажной рукой и понимаю, что охуенно боюсь касаться всего, что связано с Академией.

Меня, наверное, порвет на лоскуты - второй раз.

Выходя из толчка, удачно ловлю Элис за локоть в закутке; насыпала? - что?.. - что я сказал непонятно, блять!? 

Элис смотрит на меня, и на дне её блюдцеобразных, как у наркоманки, зрачков шевелится червяком страх. Чувствую себя как дома. 

Она насыпает порошок, я размешиваю длинной барной ложкой. Мы как гребаные Сид и Нэнси — вот только ей это ничем не грозит. 
(мне, в сущности, тоже - если думать рационально)
(другое дело, что рационально думать получается с трудом) 
(я боюсь, что драйден ушел, плюнув на все)
(еще больше боюсь, что он остался, и придется доводить начатое до конца)
(у меня с этим плоховато, ха)

Падая за стол, с улыбкой демонстрирую тыльные стороны ладоней. 
- Ага. Неплохо получается. Достойных противников редко встретишь. Хоть что-то... - хочу сказать “пригодилось из Академии”, но обрываю себя на полуслове. Если мы начнем говорить об Академии, это плохо закончится. Начнем вспоминать, а вспоминать, в общем-то, нечего: шишел-мышел, этот вышел прошлым летом и пропал; шишел-мышел, этот спился, застрелился из-за баб - этот выжил, вставил фиксу, важным стал, как баобаб.

Элис расставляет бокалы с непроницаемо-черным гиннессом. Я молюсь, чтобы она не перепутала бокалы. 

Эдгар ждет, и в горле у меня неожиданно пересыхает: я, бллллять, забыл придумать мало-мальски вразумительную причину, по которой он здесь. 

Ох блять, Кирай. 

Чувствую себя тупым подростком. 

Делаю длинный глоток, растягивая паузу. Какие проблемы у меня могут быть? Моя девушка беременна? У меня умер младший брат? Кот, не дай Бог? Из меня выбивают долги? Я сторчался?..

Отлично, я сторчался и из меня выбивает долги беременная мертвая девушка.
Блллллять, какой же ты тупой, Каспар, сил моих нет.

Пауза становится слишком длинной. Делаю грустные глаза. Это несложно и мне почти всегда верят.
- Я сижу на героине, - булькаю в бокал так, чтобы слышал только Эдгар. - И у меня рак. 

Пожимаю плечами. 
Господи, какой пиздец. 
Надеюсь, флунитразепам подействует быстро, иначе я сам себе въебу.

Отредактировано Kaspar Kiraj (2020-04-28 23:51:56)

Пей, п е й уже, сука.
Ну бллять, ну пожалуйста... ну сукаа-аааааа...
(смотрю на драйдена, сложив бровки домиком)
(господи, кто бы знал, как я ненавижу импровизировать - каждый раз случается какая-то хуйня) 
(семейная легенда гласит, что мой отец тоже пытался импровизировать, и получился... оп-ля)

Я родился, а хренова тупость родилась раньше меня. Я покрываюсь испариной, а ебаный Драйден, рот его за ногу, не пьет, продлевая мою агонию. Так тебе и надо, Кирай. Так тебе, сука, и надо — вот и пытайся проглотить рыбу побольше. 
(и рыбку съесть, и нахуй сесть, и косточкой не подавиться - не про меня)

Проходит две мучительно длинные минуты, за которые я успеваю осушить треть своего бокала, а Эдгар к своему даже не притрагивается. 

Драйден рассматривает меня, как произведение современного искусства: с явным непониманием, смешанным со сдержанным интересом и нескрываемым чтобляна!? Мне становится смешно. Мои руки потеют. Мне хочется взять маркер и нарисовать над головой Эдгара желтые вопросительные знаки. Эн-пи-си, который вместо квеста дает в табло. 
(видишь меч?)
(а он есть)

А он, сука, поверил. 
(откидываюсь на спинку стула и щурюсь)
(я что, правда настолько хуево выгляжу?)
(нет, я, конечно, рад, что драйден почти купился, но...)
(эй, обидно, блллять, вообще-то.)

Че, с кем спутался?..
(загрузка; прокручиваю кусками ночной разговор)

Аааааааа-а-а-а-а. Эдгар, птичка, ты гений. Я б тебя поцеловал, но нет. Фублять, никогда в жизни. Меня же блеванет, как только до меня дотронется что-то с бородой и без груди (нет, с грудью и бородой не пойдет тоже). Ну только если в щеку. 

- Шутка, - фыркаю, вытирая пену, застывшую на уголке рта. - Но вообще-то... ты реально поверил!? Господи. М-да. Тебе не кажется, что чувак с подобным джек-потом должен выглядеть так, как будто его вчера откопали? То-то. 

У гиннесса вкус жесткий, плотный и горький, как сушеная ушная сера. Поднимаю бокал в шутливом тосте. Ну же, поднимай, сукин ты сын. 

За здоровье?
Моё. 

- Я спутался с демонологами, - киваю. - И это охуенная проблема, Драйден, охуительнейшая. Потому что мне уже обещали голову коня в постель, если я мявкну хоть слово местной инквизиции. 

Ощущаю, что язык слегка начинает заплетаться. 
Как же мне охуенно не нравится этот хренов байкер, просто пиздец. 

- И ты лучше меня знаешь, что будет, если я не мявкну. Рано или поздно этот блядюшник будет вскрыт инквизицией. А я охуенно на этом блядюшнике завязан. Hast du verstanden?

Мне самому понравилось. Задача о двух стульях приобрела интересный колорит.
А я? Я постою.

- Я? Я молод и охуенен, - складываю ладони на затылке, массируя большими пальцами шею. Я почти что верю в это сам. Забавно, но почти все знакомые леди тоже в это верят. Остальные леди говорят, что не собираются ничего покупать.
Хм. Хм-ммм. 

Когда Драйден поднимает свою чертову пинту, я готов захлопать в ладоши от радости. Давай, родной, до дна! 
Когда чертова пинта Драйдена выходит у него из носа черными кляксами, я готов собственноручно затолкать её ему в глотку.

Ты, сука, совсем охуел!?
Нашелся мне цаца неебаца, пиво ему, блять, не понравилось, мой вид и истории - тоже. Скажи еще, что ты пересел на модную пина коладу и зачитываешься Пауло Коэльо! Ценитель, блять, нашелся. 
(сжимаю бокал)
(я ведь могу его лопнуть к херам собачьим - и я не только про стакан; пальцы обхватывают внахлест, костяшки белеют)
(представляю альпы, коров и эдельвейс: не хватало для полного счастья надраться и размотать драйдена еще раз)
(хотя перспектива мне нравится.) 

(шшшшшшшю)

- Тебе не нравится гиннесс? - почти вежливо интересуюсь я. - Тогда нахуя ты его взял? 
Ну, ладно, не очень вежливо. 

Элис склоняется над плечом Драйдена и что-то ему шепчет.
Только попробуй, сука. Только попробуй. Я не слышу, о чем они говорят, но затылок простреливает электрическим разрядом. Мой пульс подскакивает до ста двадцати. Адреналин подскакивает тоже. Каменеют мышцы ног, пуская корни в заплеванный пол.

Улыбаюсь Элис как можно доброжелательнее. Люди говорят, у меня добрая улыбка и открытый взгляд. 
(остальные люди говорят, что не собираются ничего покупать)
- Элис, ты какая-то напряженная, - хмыкаю. - Что-то случилось?
Элис отвечает, что все в порядке, и скрывается за стойкой. 

Я знаю, где ты живешь, Элис. 

Я знаю твоего парня, Элис. 

Мне, наверное, уже хватит, - сказал бы я час назад.
- Элис, повторишь? - кричу я в сторону стойки. 

Элис, Элис, Элис. 

- М-м-м... - мычу, растягивая паузу. Что бы такого ляпнуть Драйдену?.. Если я выложу слишком много, мне придется вынести его из бара вперед ногами. 
Ах да, именно это я же и собирался делать изначально.
Вот только Эдгар не хочет мне в этом помогать примерно никак. Ну что за сукин сын, что за эгоист? 
Плюсы Академии: ты силен, ты бог и тигр, и тебе почти нет равных в драке.
Минусы: отсутствие каких бы то ни было социальных навыков.

Четыре главных слова: я_не_умею_пить.

- Ну, вообще-то, я немножко помогаю демонологам, - ухмыляюсь. - Ну, знаешь... с расходным материалом. Платят мало, но не жалуюсь. Проблема в дру-другом: соскочить нереально. Вообще никак. 

Элис несет на подносе стакан виски и еще один гиннесс. 
Она смотрит на меня, не мигая.

Отредактировано Kaspar Kiraj (2020-04-29 03:52:27)

Эй, Эдгар Драйден, новость дня: ты самый хуевый психолог, которого мне приходилось встречать. А как же безопасное пространство, доверительные отношения, свобода от осуждения и прочая вот эта херобола?..

Ты говоришь: выкладывай, - я выкладываю. 

Я так полагаю, на конфиденциальность я тоже не могу рассчитывать, так?..   

- Я пришел не исповедаться или попросить прощения, Драйден, - обрываю. Может, излишне жестко. Мне срочно нужно занять чем-то руки. Выуживаю из кармана пачку сигарет и зажигалку. На поцарапанной зиппо - панда с огромными кругами под глазами. Всегда меня забавляла. Предыдущий владелец зиппо тоже её любил. 

Вообще-то тут курить нельзя, но мне можно. Мне можно всё. Может, потому что я всё проебал и требую от мира компенсации, как пятилетка с упавшим шариком мороженого. Может, я просто охуел, но не могу сказать, что от безнаказанности. Вот что-что, а наказание меня всегда находило. В отличие от награды. Награду за мои труды проебали на почте, разбили, пропустили через мясорубку и съели. 
(невероятно, но факт: я действительно много трудился)
(невероятно, но факт [2]: один раз пидорас - всегда пидорас, и как ни отстирывай репутацию в щелочи и нашатыре, она все равно впитает в себя пятна дерьма) 
(невероятно, но факт [3]: репутация охуенно влияет на то, как люди воспринимают твои усилия) 

Откидываю пальцем крышку и закрываю с резким щелчком. Откидываю и закрываю. Откидываю и закрываю. 

Труд есть самосовершенствование, Драйден, и я охуенно много трудился и не добился ничего, кроме осознания простого факта: самосовершенствование - не ключ. 
Саморазрушение - ключ. 

Малый ключ Соломона, Большой ключ Соломона... 

Этот кабан в коже думает о том, как бы найти себе спарринг-партнера. Элис думает о том, что её парень наверняка опять нализался и не придет ночевать (спойлер: он придет с расцарапанной спиной). Парень с лицом менеджера через столик думает о том, что озоновый слой разрушается и всему пиздец.   

Я так тебя понимаю, парень с лицом менеджера. 

Щелк. Щелк. Щелк.

Элис ставит гиннесс перед моим носом. Концентрированная тьма, а я накидываюсь ею. Провожаю взглядом стакан Эдгара. Элис - сука. Маленькая, вшивая, лживая сука. 

Улыбаюсь и благодарно киваю.

- Хочешь, расскажу тебе о первых месяцах после того, как меня выгнали?.. - вдруг начинаю. Вообще-то спросил из вежливости, мне плевать, хочет Драйден или не хочет - я хочу. 
Я хочу поговорить об этом. Гиннесс в моей голове похож на белый шум.
- Сначала мне чуть не проломили голову. Но это ты, наверное, и так знаешь, - хмыкаю. А говорят, что сплетни - удел женщин. Да нихрена. - А потом у меня охуенно болели мышцы и связки без нагрузки. Представь себе, Драйден: десять лет ежедневных тренировок, и вдруг - ничего. Думал, сойду с ума. 

(Я начал бегать. Будешь смеяться, Драйден, но у меня идеальный кип-ап)

- А это всего лишь мышцы и связки, Драйден. Представь, что происходило здесь, - пальцем щелкаю себя по лбу. 

Он, конечно, не представит, а я не смогу объяснить ему, как это. Драйден - на другой стороне, а я - с черным гиннессом, похожим на жидкую смерть. Таких, как Драйден, почти наверняка любят. Их репутация безупречна. Их слышат и слушают. Берегут, холят, лелеют. Ученики заглядывают в рот. Коллеги хлопают по плечу. 

- Вот таких же ищу я, Эдгар. Так они хоть на что-то годятся.

И что я здесь делаю?.. Лучше бы нашел парня Элис и притащил его Ферди. Спас бы девчонке кусочек жизни. Лучше бы я выстрелил себе в висок и размазал мозги по стене. 

Щелк - к-пауч.

Но я хочу выстрелить в висок Драйдену, которого любят, гладят по шерсти и кормят пакетиками с креветками, путассу и язычками соловьев. Его мозги разлетятся. Все встанет на места. Или это слишком просто?.. Я не хочу “просто”. 
А он все не пьет и не поет, перепел... сука-скука.

Я сочиняю в уме хайку. Считаю на пальцах слоги. Пальцы в заусенцах и синяках. Что-то про “за-бы-тый_му-сор”. 

Не успеваю. За спиной Драйдена вырастает черная громада из кожи и бляшек. Элис хватает его за руки, а он откидывает её, как пушинку. Не трогай, сука, Элис. Я первый. 

Волосатая ладонь ложится на плечо Эдгара. 

Мне смешно.

Отредактировано Kaspar Kiraj (2020-04-29 16:59:19)

Щелкаю зажигалкой. Щелкаю суставами пальцев. Щелк-щелк. Надеюсь, тебя это бесит, Драйден.
Тебе, Эдгар, охуенно легко говорить: ты не похож на мясорубку, списанную в утиль, которой сказали “ну что ж, теперь ты - стиральная машина”. Как не тупи ножи, кружевные трусики любой неосторожной леди будут в крошево. 
И хорошо, если только трусики, а не пальцы или там что-нибудь еще. 
(что ты там, блять, жуешь?)

Плохая стиральная машина, ай-яй-яй! Посмотри вот на других: стройные-встройные, нежно стирают шерсть, не пахнут и не матерятся в процессе. А у тебя, блять, барабан похож на железную деву изнутри, даром что хромированный. Н-да, не стараешься совсем. 

Это ты хочешь сказать, Драйден?.. 

Я не могу иначе, и дело не в жалости к себе, индюк ты набитый. Давай-давай, сложи локти крыльями и начни биться еблом об стол в поисках пшеничного зерна. Или там, не знаю, Зерна Истины. Может быть, что-нибудь да поймешь наконец-то, когда превратишь свою надутую англо-саксонскую рожу в borsch. 
(ха-ха, и это я еще необучаемый, драйден?)

Отвращение во взгляде Эдгара действует, как допинг: у меня, кажется, еще сильнее подскочил пульс. Бллллять, может, он и прав в чем-то - я чувствую себя лучше, когда меня боятся или ненавидят. Сказал бы - чувствую себя спокойнее, - но сердце, бьющееся в глотке, никак нельзя связать с покоем. 

- Козёл, - скриплю зубами. Это унизительно. Хорошо, что я оставил самолюбие дома. Видимо, самообладание я забыл дома тоже.   

От того, что ты засунул в жопу перо, ты еще не стал павлином, Эдгар. Ты все еще перепел. А я - перепил. 

Я хочу сжечь ебаные альпийские луга, изнасиловать альпийских женщин и забить каждую альпийскую корову.
(и, желательно, не перепутать) 
Я хочу, чтобы горячие абсцессы в тканях наконец-то прорвало.
(после стольких лет? - всегда)   

Не успеваю перехватить столешницу: помешала зиппо, которую я все равно уронил. Блять, я любил её. В отличие от вас всех. Элис, Эдгар, байкер, менеджер озонового слоя. Бармен за стойкой. Три красноносых уродца за дальним столиком. Считаю, прикидываю. Восемь. И еще шесть.

Хайку никак не получается. Ни гармонии, ни ритма, ни смысла.   

Ты приехал чтобы помочь мне, Драйден, и ты поможешь, хочешь ты того или нет. 

От грохнувшегося тела байкера, кажется, даже круги расходятся по полу. Взметается пыль. Эдгар рвет на себе футболку, чтобы продемонстрировать всем знак без регистрации и смс. Думаешь, ты тут генератор плот-твистов? Бллллять, аниме какое-то. 

Есть один обычный чешский школьник... 

Прочищаю горло, восстанавливаю дыхание - на это мне требуется пара секунд. Я не наркоман и у меня нет ни спидорака, ни банальнейшего гепатита. Я здоров, как бык. 
(перешагиваю через нездорового быка, как через навозную кучу) 

Шаг быстрый, почти летящий. Мне бы в балет со всеми этими со-де-басками ан дедан, но я натурал. На па де сизо у меня просто порвутся яйца.

Как у Драйдена, которому я с ноги бью в пах, делая перед этим ложный выпад правой. Я целился в бедро, честно. 
(в академии это прокатывало) 

У меня есть секунда, прежде чем он разогнется. Если он, конечно, в форме. Сложно быть в форме, пиная мальчишек на полигоне. Ты, наверное, думаешь, что крут?

Крут, как яйцо, Драйден.

Еще шаг - и я оказываюсь у Эдгара за спиной, обхватывая шею сгибом локтя. Приветственные объятия, да? Перед глазами пляшут красные мушки. Перехватываю свою руку, фиксируя и сжимая. Удушающие объятия. Под локтем пульсирует сонная артерия. Заламываю спину Драйдена назад, не давая обрести равновесие. Ты изгваздал мою любимую футболку гиннессом. Ухряпал мою жизнь и карьеру. Стирать я не умею - см. пункт выше.

- Я разберусь, Элис, не переживай. 
Ни о чем не переживай, Элис. Это мне надо переживать. 

У меня есть минут двадцать до приезда полиции, не больше. Не пара часов. Это я уяснил сполна. 

Для сжатия сонной артерии не нужно большой силы. 

Не разжимая захвата, волочу Эдгара за собой; он перебирает ногами, как краб, ступая назад. Шажочек, еще шажочек. Молодец, птичка. Не думаю, правда, что теперь у тебя получится отложить яйца. И дело не в ударе. 

Толкаю спиной дверь из паба. Ледяной воздух обжигает. В голове становится яснее. 

ЧТО Я БЛЯТЬ ДЕЛАЮ

У меня есть двадцать минут. Делаю вид, что обнимаю Драйдена со спины (облокачивайся на меня, милый, ты перебрал) и ловлю такси.

Отредактировано Kaspar Kiraj (2020-04-29 19:06:45)