Я искренне хрен его знает, зачем вот это... всё. Я имею в виду - мне двадцать два, огонь, вода и медные трубы позади, через три месяца выпуск, а я ношусь по чертовому полигону, как цирковой конь в пене и флажках. Почему бы им всем не пристать к малолеткам? Вчера ящик десятилеток выгрузили, жмутся по углам и пучеглазо разглядывают серый камень стен монастыря; при хорошем раскладе они будут рассматривать его еще десять лет (воспаленный юношеский мозг будет представлять в трещинах хорошенькие девичьи силуэты - пройдено), при плохом... ну, не будут.

При совсем плохом потеряют возможность смотреть на что-либо вообще. Редко, но бывает. Ох блять, я свое отсмотрел, отмотал, отстрадал и отбегал - учитывая все отработки, лет так на десять сверху, - а все равно ношусь по гребаному полигону, глотая грязь. Летом это всё еще терпимо, трасса подсыхает и становится просто пыльной, а весной... 

Брызг какого-то дерьма вперемешку с глиной летит в глаз - вытираю тыльной стороной ладони, стараясь наклониться вперед, чтобы не сильно загребать ногами. То, что осталось от моего ахиллова сухожилия, скрипит и отдает в икру болезненными щипками при каждом широком шаге - будто в нерв тычут иголкой. 

Немножко потерпеть. Немножко. Еще полкруга. Еще три месяца. Треть круга... набираю темп, чтобы довольная рожа Драйдена промелькнула мимо побыстрее, не вызывая рвотных позывов. 
(В СМЫСЛЕ ЕЩЕ ЧЕТЫРЕ?????)   

Чувствую, что челюсть у меня дрожит, надежно запирая язык внутри. Инстинкт самосохранения работает, ты глянь-ка. 

Черт, может, половина наставников моей alma mater латентные пидарасы и садисты, и им нравится пялиться на страдания маленьких мальчиков?.. А вторая половина, очевидно, просто предпочитает мальчиков постарше. 

Солнце светит в глаза, все прыгает кровавыми мушками; утираю пот со лба - из-под носа течет. Остальные двое уже стоят на финишной черте, растирая ноющие мышцы. 

Они хотя бы могут стоять. Я, блять, после этого злоебучего полигона могу только лежать и стонать.

Может, он просто влюбился? Бллллять. 

Бляк, бляк, бляк, бляк - чавкает и расползается земля под ногами с каждым шагом; блять, блять, блять, блять - отдается эхом у меня уже где-то в затылке. 

это невозможно, - шепнула Причина
это безрассудно, - заметил Опыт
это бесполезно, - отрезала Гордость
еще круг, Кирай! - сказал Эдгар Драйден, вновь заставляя меня засомневаться в его сексуальной ориентации и лишний раз подтверждая мои подозрения, что он просто хочет меня убить.

Пот застилает глаза, а в легких - пожар. Если я вот так вот сдохну, клянусь, буду являться Драйдену каждую ночь, звенеть кандалами и стучать в кастрюли. 

Ну, очевидно, я не самый любимый его ученик, да. Взаимно.
(видимо, он категорически против, чтобы я выпустился, и просто решил не дать мне дожить до этой благословенной даты)
(знаю, знаю, я не подарок - как минимум, я был фактически единственным на курсе, кого сюда отдали родители по собственному желанию)
(какая-то очень долгая и негуманная эвтаназия: вместо того, чтобы пустить по вене лидокаин, бедное животное заставляют бегать кругами, учить латынь и молиться до ссадин на коленях)

Ладно. Ладно, сукин сын! Эти двое стоят, щурясь на солнце и почесывая яйца, а я сдираю старые и новые мозоли с ладоней об канат, подтягиваясь на стенку. 
(черт, надеюсь, социальная страховка и ставка инквизитора этого всего стоит)
(кажется, канат уже можно выжимать от моего пота, крови и глазного пота, который слезы)

ЭТО ВСЕ ПОТОМУ ЧТО Я ЧЕХ, ДА, ДРАЙДЕН!?!?

ПРО КЛЯ КЛЯ КЛЯ ТЫ Е СНО БЫ

Спрыгивая со стенки, случайно опираюсь на полную стопу - судорога сводит мышцы от икры и до самой широчайшей; вообще-то больно просто офигительно - кажется, на мгновение даже теряюсь в пространстве

а нет, все в порядке, я просто упал.

Поднимаясь, подтягиваю болезненно каменную ногу за собой. Очень хочется сесть прямо здесь и завыть, но, боюсь, Драйден и вон те два пузочеса не забудут мне этого до Второго пришествия. Икроножная на ощупь - сплошной синяк, не стоит и пытаться ее размять. 

Кажется, этот забег для меня закончен так или иначе. 

Доковылял под пристальными взглядами на чистом упрямстве, оберегая левую ногу. Где моя шоколадная медаль? Хоть и перешел на крайне неспешный шаг уже минуты четыре как, дыхание все еще спертое, тяжелое; сердце гудит в районе пересохшего горла. Убил бы за глоток воды. 
- З-забыл стоп-слово, - сплюнув на землю вязкую и горькую розоватую слюну, ухмыляюсь и тянусь к бутылке с водой, хрипло дыша. - Всё, заеб... ббегался. Всё. 

Переношу вес на правую ногу. Кажется, левая начинает потихоньку приходить в себя. Если хорошо растереть и разогнать кровь, вполне может поработать еще три месяца, а там хоть трава не расти.   

Черт, какой же я, блять, грязный.

Вода и душ в любом порядке, господи, разве я о многом прошу?..

Отредактировано Kaspar Kiraj (2020-04-25 20:37:13)

Каспар Кирай совсем не был идиотом, по крайней мере не в общепринятом смысле
(под себя не ходил, сопли пузырями не пускал, в Бога не верил)
но какой-то извилины у него определенно недоставало в черепной коробке, чудом не проломленной к его скольки_там годам. 

Если бы менторы Академии поняли, какая извилина у него рассосалась, давно бы уже выкинули Кирая на обочину жизни без обратного билета, занеся в личное дело что-нибудь вроде “клинический дурак, не выдавать в пользование предметы, способные пролезть в ноздрю”. 

Но - не могли понять, а потому просто списывали все его попытки залезть в залупу на дурной нрав и недостаток воспитания; рассосанная молодым и голодным организмом извилина гуляла по псячьему телу, вызывая спонтанную жопоболь то у владельца, то у окружающих в примерно равной вероятности 

воспитывали воспитывали да не перевоспитали

Кирай так и остается с вытянутой рукой, зависшей в воздухе - с кончиков пальцев капает пот, в котором, наверное, не осталось ни грамма соли; на бутылке - сизая испарина, но, судя по тону и пытливому прищуру Драйдена, вполне может оказаться кто_нибудь_еще. 

“Каспар...” - едва слышно, одними губами выдыхает тот любимчик, что поближе. Предупреждающе поднимает ладонь с растопыренными пальцами, будто успокаивает лошадь: тпру, хорошая, тпру, будущая колбасочка. Умилительная, почти христианская забота о ближнем своем: еще пару лет назад любимчик сдал бы с потрохами собственную бабушку (если бы она у него была, ахахаха), если бы ему сказали, что это поможет сохранить место в Академии. Сейчас им делить просто нечего, и потерять однокурсника за три месяца до выпуска значит только то, что после выпуска будет одним Инквизитором меньше.

Меньше на одно тело, способное прикрыть спину - отращивание глаз на затылке не входит в программу обучения. Пока. Досадное упущение. 

Это его “каспар” - изумительное лицемерие, в котором Кирай почти так же плох, как в оценке долгосрочных последствий своего поведения. 
- Заткнись, Билл, - вякает Кирай и шумно прочищает горло: от сухого воздуха голос его выше, чем обычно, и похож на писк клизмы на ноль-два галлона. 

Ладонь Билла с растопыренными пальцами замирает - а потом рука повисает плетью вдоль тела, выражая вселенскую скорбь и беспомощность. Двое переглядываются.
(ну нахер)
(отец!)
(ну ты видел, видел!?)
 
Эдгар Драйден все никак не поймет, что имеет дело с абсолютно несгибаемой и непроходимо (тупой?..) упрямой тварью божьей. 
Каспар Кирай все никак не поймет, что имеет дело со своим отражением из будущего - слегка побитым жизнью и сединой, ожесточившимся, но все таким же несгибаемым и упертым. 

Пожалуй, они друг друга стоят, хоть ни один из них этого не признает: ни Драйден, которому уж оскомину набило отмазывать подопечного от неминуемого отчисления, ни Кирай, у которого от воспитательных мероприятий сводит зубы и не проходят синяки.
(пожалуй, лучшее - и единственное, - чему научился каспар в академии - держать удар) 

Он хочет забыть эту чертову Академию с этим чертовым Драйденом, как страшный сон, но все еще плохо понимает, как будет выживать дальше; будущее представляется ему смесью джеймсобондовского фильма и комикса про супергероев, где он может безнаказанно ломать носы и получать за это любовь, деньги, признание и ласку прекрасных женщин. 
(ладно, можно без любви)
(ну хоть каких-нибудь женщин, бога ради)
(без ласки тоже потерпит - академия чудесным образом прививает если не приязнь, то вполне себе терпимость к разным бдсм-практикам) 

И вот Драйден брякает своим чертовым ртом, что кина не будет, а будет все тот же серый камень, в который пыль вбивается быстрее, чем девственник - в... 
будет швабра и метры, метры, километры пола, и всенепременно будет погано ухмыляющийся Эдгар, проводящий пальчиком по крысиным лазам в поисках пыли. 
(спойлер: половую жизнь кирай не так себе представлял) 

Бллллллять.

Он не имеет права. Никакого. Никакого, блять! Кто он вообще такой!? Нормальные инквизиторы не торчат со свежим мясом в поле; очевидно, Драйден - ненормальный, а то и в опале.

Хренов урод, вымещающий злобу на тех, кто не может слова поперек сказать от унизительного шкурного страха. 

Не на того напал.

- Да, правда? - Каспар лязгает зубами, отчего у него хрустит челюсть. Осторожно пробует перенести вес на левую ногу - просто на всякий случай. Сведенные и чуть вздернутые брови выдают озлобленную насмешку. - И кто же меня, бл... лин, остановит после выпуска? Они?..

Он широким жестом указывает на двоих, замерших леммингами в ожидании указаний. Все выпускники-макариты - отменные бойцы, но даже среди них Кирай выделялся манерой вести бой абсолютно бесчестно и жестоко.

- Или, может быть, вы, сэр? - Каспар впивается взглядом в лицо Драйдена, склонившегося чуть вперед. Усмехается уголком рта. Интересно, на что он рассчитывает, так нависая над ним и не защищая лицо? Что Кирай его в щечку поцелует?..
Наверное, он рассчитывает, что в полной безопасности.
Упс. 
Кирай хлестким ударом кисти вышибает бутылку из рук Драйдена - в подачках он не нуждается.
- А полномочий хватит, сэр? 
Читать: яиц.
Не больно-то и нужна ему эта вода, пусть подавится.

Мысленно ставлю себе ноль баллов из... скольких? сколько там звезд в этом вашем фритцевом небе?.. - возможных за оценку сил противника; эта чертова нога меня когда-нибудь в могилу сведет (каламбур, ха!).

Конечно, не стоило переносить на неё вес.

Конечно, Драйден заметил, что именно это я и сделал. И воспользовался на все сто. Я бы поаплодировал даже, если бы не был занят попытками не попробовать землю на вкус.

Да что я там не пробовал, что я там, блять, не видел?.. Земля этого полигона буквально ничем не способна меня удивить: я эту пыль жрал, жру и буду жрать еще три месяца; я её различаю по купажам, временам года и концентрации дождевых червей. 

Звучит не слишком жизнеутверждающе, знаю, но даже эта земля на вкус лучше, чем фасоль в Академии по четвергам. 

Билл и Ксавье все еще стоят, как вкопанные; на секунду у меня мелькает мысль, что они, наверное, могут мне помочь.
(хахаха, мне пиздец, они меня добьют, а труп изнасилуют)
(долгая история: однажды наш курс из-за какого-то чэ-пэ остался без занятий на пару дней, и за эту пару дней мы... ну, я...)
(не играйте в чики-брики-пальчик-выкинь в темноте с ножом - ксавье реально пришлось выкинуть фалангу безымянного и он, кажется, все еще меня не очень любит)
(выводов мы не сделали, а вот менторы - очень даже)

В моей характеристике, кажется, значится высокий болевой порог, высокие адаптивные способности и (оп-ля!) высокий интеллект. Последний пункт протерт на бумаге до дыр: думаю, его кучу раз зачеркивали, стирали зачеркивания, подчеркивали, ставили тысячи вопросительных знаков и перечеркивали несмываемыми чернилами (а потом смывали). 

Так вот: сейчас бы я сам лично выгрыз этот пункт и подарил бы Драйдену на память как достижение. Пусть носит приколотым к груди.

Бллллять, какой же я, всё-таки... еще и руками замахал как дегенерат, пытаясь удержать равновесие. Забавно, но эта внезапная подсечка вызывает во мне больше уважения, чем гнева; когда десять лет учишься выколачивать дерьмо из людей, начинаешь воспринимать это как искусство и ценишь красивые моменты.   
(я здесь вообще гребаный пикассо, вы видели рожу билла после того случая?)
(шишиши: кашпар, кашпар, хватщит, кашпар! - я прям снова в брно вернулся, любо-дорого, svět je malý)

Боль ввинчивается, как раскаленная спица, уже куда-то в район колена; вообще-то с этой чертовой ногой все давно не ладится - иногда подолгу не могу заснуть из-за судороги в мышцах. Спасает булавка: если ткнуть в икроножную, то через некоторое время отпускает. Переношу вес на правое бедро - боль чуть отступает. Еще чуть-чуть подтянуть колено, чтобы изменить угол...

Колено сухо щелкает. Приходится стиснуть зубы, чтобы не зарычать от боли. Обойдется. 

Перетерплю. До тебя, Драйден, кучу кого перетерпел, и тебя, кучу такую, перетерплю, блять. 

Глядя на удаляющиеся в горизонт задницы любимчиков, почему-то ловлю себя на мысли, что сейчас меня будут убивать.

Это из-за водички, да, Драйден??

Какой же ты мелочный и жалкий, сил моих нет, водичку пожалел. 

Голову напекло охренительно, и я никак не могу повернуть колено так, чтобы было не больно: оно будто перекручено внутри, все время что-то пережимается. С небольшим замахом бью себя кулаком по бедру. Эта боль куда понятнее и приятнее, и смещает фокус с колена: тупую боль от удара терпеть куда легче. 
(бью еще раз)
(так плохо, что уже почти хорошо)

Эдгар, ты не господь Бог, не тебе решать, где я буду драить полы после выпуска; даже то, что я остаюсь сидеть, решил не ты, а сука гравитация.

А ты - ты нихрена не решаешь. Нихренашеньки. 

Возвращаю Драйдену его же взгляд - с прищуром. Потому что солнце светит прямо, блять, в рожу, и все плывет перед глазами.

- А что, с этой ногой у меня есть варианты? - фыркаю. - Вы бы еще мне в голову выстрелили и попросили прилечь, сэр. Я бы, зуб даю, послушался.

Облизываю треснувшую губу, чувствую привкус железа.

- Я не услышал ответов на свои вопросы, сэр Драйден. Но я, конечно, никуда не тороплюсь.

Каспар вообще мальчик неплохой.
(только ссытся и глухой)

Ну, насколько неплохим может быть мальчик, которого родители сами сдали в Академию, из которой выходят либо инквизиторами, либо вперед ногами.
(шутка, но в любой шутке есть доля надеемся он не вернется, сэкономим на подарках на дни рождения) 

Вообще-то Кирай все еще охуенно жив и почти здравствует, но на днорожденных подарках его родители уже лет семь как экономят. 
(если прижать их за жабры, наверняка придумают какую-нибудь отмазку)
(это для твоего же блага, кирай - чтобы ты ничем не отличался от сверстников и не стеснялся)
(они сироты из маргинальных семей, вот и мы сделаем вид, что ты сирота) 

У них получилось. 

Авто Эдгара (казенное почти наверняка) исчезло в облаке пыли и дерьма из-под колес; нечего было и надеяться, что он подбросит его до дома - если бы Драйден и подбросил Каспара, то только до черного рынка органов. Кирай вприпрыжку доковылял до стоянки полигона, надеясь увидеть там микроавтобус Академии. В кой-то веки ангел-хранитель не показал ему жопу из-за облаков: вот он стоит, микроавтобус, микроавтобусик, глянцевый, чистый и красивый, в отличие от.
- О, Кирай, - сухо здоровается водитель, окидывая Каспара откровенно неприязненным взглядом. - Пошел на хуй. 

...а нет, показал.

- Ну бляяаажааалуйста, - блеет Каспар, опираясь ладонью на блестящий капот и жалостно поджимая ножку. 

От пятерни остается грязный след, и водитель повторяет свое приветствие. 

Я, бллляаать, был уверен, что эта остановка находится сильно ближе; клянусь здоровьем Драйдена, я ковылял туда почти час, надеясь, что меня по дороге сожрет медведь или еще какая тварь. 
(а как далеко готовы зайти вы, отлынивая от приказов?)

К несчастью, на этой благословенной земле медведей не водится. Я растер ногу и более-менее расходился; базовые знания о строении человеческого тела (надо же знать, куда и кому что втыкать, ага) подсказывали, что проблема в этом, как его, мине... мениске. Вот. Щелкает что-то там, и спускаться неудобно - похоже на то. 

Боль сменилась отеком и слабым покалыванием, а кое-где и онемением. Меня полностью устраивает. Теперь так просто подсечку не проведешь: уже как минимум могу выбирать направление, куда падать. Если найти какой-никакой острый предмет, можно вообще не беспокоиться: зажимаешь в руках заточку и падаешь заточкой вперед (важно). Вуалябля.
(а вы точно инквизитор?)

В автобусе прислоняюсь горящим лицом к стеклу. Выгляжу, наверное, настолько ущербно, что мне даже бабушки предлагают сесть.
- Ты вытяни ладошку, может, подаст кто... - тянет сердобольная женщина, протягивая мне влажную салфетку.

ЭДГАР СУКА

Чувствую, как лицо заливает жаром; блять, неужели опять краснею, ну чего как маленький-то... рассматриваю в окно пейзаж: дерево, дерево, дерево...
(и тут драйден, блять)

Мне, кажется, протягивают бутылку воды - отказываюсь; это вполне может оказаться какой-нибудь мерзкой и унылой подставой от Академии: один вот так хлебнул водички с рогипнолом и оказался с вещичками на улице. 

Они, наверное, думают, что это дохера умно. Нихера это не умно, это унизительно.
(нельзя брать из чужих рук, нельзя! плохие мальчики, фу!)

Усевшись удобнее, роняю голову на плечо. Ехать еще полчаса как минимум. А там посмотрим, кто кому и что будет мыть. Еще не хватало мне шваброй пидорасить пол на десятом году.

Совсем уже охуели.

Блять, как же я устал, хоть убейте. Остался бы на полигоне - заполз бы в туннель и уснул, как броненосец. 

Полицейский светит фонариком в дальний конец автобуса: темень, нихрена не видно, а этот еще и забился в дальний угол, как крысеныш. Судя по опознавательным знакам на одежде, еще и крысеныш макаритов.

Ну нахер, падре. 

Крысеныш не подает признаков жизни - может, спит, а может, помер, черт его знает. И что с ним делать?.. Вызвать врача, полицию (ооой), кого-нибудь из Академии или сразу выстрелить?

Сплошные проблемы с этими проедателями налогов. 

- Блин, а он точно форму не спиздил? Выглядит как-то... как-то, - напарник зябко ежится. - Ладно, все равно позвони в Академию, пусть сами разбираются.

Автобус закрывается снаружи, пока Кирай, убитый усталостью и жарой, растекается по сидению спящим мешком с костями. У ног его, как у алтаря бомжеватому божку, стоят две бутылки воды и коробочка с мелочью.

Остановка конечная, станция "пиздец".

Отредактировано Kaspar Kiraj (2020-04-26 16:32:27)

Подхожу к костру. Костер горит у самых ног, но не греет - какой-то бутафорский, едва горячий, бледный. Вокруг сидят люди - тоже бутафорские, какие-то слабенькие, хилые, как щенки на первом году обучения (аж руки чешутся дать подзатыльник - ну точно щенки-макариты). Смотрят на меня, как на чудо господне. 
Осознание, что я во сне, возникает отчетливо и почти быстро. Сны мне обычно не снятся, или снится какая-то чушь: то я на отработке в прачечной, то на отработке на кухне, то Драйден что-то уныло брешет про “кирай, глаз на жопу натяну”.

Бытовуха, в общем, но даже она снится редко. 

В лицо кто-то кидает одежду: черный подрясник с белой рубашкой, пахнущие ладаном, горьким миндалем и корицей.

Ненавижу, блять, корицу. 

Вообще-то наверняка моя остановка - времени прошло всего-ничего. Вместо того, чтобы просто себя ущипнуть, шагаю в еле тлеющий костер (мой сон - что хочу, то и делаю); языки костра взметаются мне почти до плеч и неожиданно больно обжигают лицо. Чувствую запах жареного; невесть откуда поднявшийся ветер уносит дым в безоблачное ночное небо.

В СМЫСЛЕ НОЧНОЕ

Кирай просыпается быстро, как по щелчку пальцев, а вот сознание Кирая безнадежно опаздывает; виной тому усталость, неудобный сон, духота или врожденная тормознутость мыслительных процессов - уже неважно.

Совсем неважно, потому что первое, что он пытается сделать, разлепив запекшиеся коркой глаза - смыться в окно в противоположном звуку направлении. 
(разорвать дистанцию, оценить обстановку, спрятать тело обидчика - все согласно протоколам инквизиции, план А)
С глухим бам его физиономия оставляет на пластиковом стекле автобуса солено-жирный отпечаток; Кирай испускает не то мявк, не то рык - точь-в-точь непроснувшийся броненосец, - и переходит к плану Бэ, пропуская первые два пункта. 

Вдолбленные спальней Академии рефлексы срабатывают безотказно, выводя из ступора тело - но все еще не мозги. Виной тому темнота, или усталость, или ожог от пощечины, или врожденная... 
(ну, понятно) 

Каспар с короткого и мощного разворота корпуса бьет кулаком во что-то не очень мягкое - и почти сразу чувствует на костяшках горячие брызги. Чуть отклонившись назад, бьет в то же место еще раз - с точностью до дюйма; ногой упирается удобнее и случайно сшибает бутылку с водой - быстрым движением руки подхватывает и...

и замирает с бутылкой в замахе, выцеливающим челюсть.

Тишина не то чтобы давит... просто уничтожает на месте.

- Водички, Драйден?..

Что ж, очевидно, пить Драйден не хочет. 
(он пришел получить в табло за здрасте и размотать меня на атомы)
(и в табло он уже получил)

Глаза привыкают к темноте; ловлю себя на мысли, что расквашенный нос Эдгару очень даже к лицу (а к чему же еще, он же к лицу крепится, тупица, блять) и мне определенно нравится его страдальческий прищур.
(хмыкаю-хрюкаю, без большого успеха маскируя смешок попыткой вежливо кашлянуть)

Хотя какая уж тут вежливость - я только что пробил в десяточку собственному наставнику. Не могу сказать, что мне не понравилось или там стыдно, но, блять, факт того, что я сделал это случайно, все портит. 
(сделай я это в здравом уме и памяти... хотя бы было о чем жалеть и что вспомнить)
(теперь жалеть мне придется, видимо, себя)

Нет, ну не убивать же он меня будет? Он же наставник. Ментор. Учитель. Хладнокровный и несгибаемый, как железный фонарь на морозе. Столько зубов об него пообломано, столько оторванных мальчишьих языков на нем висит гирляндой. 
(девочек я у нас не видел, но все говорят, что они есть)
(ну да, ну да, про Бога они говорят то же самое) 

- Я случа... кха, - успеваю прокряхтеть. В хреновых романах пишут: “грудь взорвалась нестерпимой болью”, но я никогда не мыслил себя героем романа (разве что самого что ни на есть бульварного, ну такого, засаленно-бумажного, всенепременно с полуголой теткой на обложке), а потому все проще

ПИЗДЕЦ
КАК
НЕПРИЯТНО-ТО

Кажется, мечевидный отросток (или как там называется эта мелкая незащищенная херня) от такого удара разлетается на миллионы осколков стекла, острыми гранями своими впивающимися в легкие. Кха. На самом деле я просто похож на смятую жестяную банку из-под колы. Вот когда её допиваешь, бросаешь на асфальт и ногой такой сверху - кряк, - а она потом такая: хшшшшшшшш.

Так все и было. 

Мысль о том, что Драйден не убивать меня пришел, кажется все более... ну, призрачной что ли, и все больше походит на надежду. 

Пришло время уверовать в господа бога нашего, Каспар. 

Хватаю воздух ртом, как снулая рыбина; как ни дыши, не проталкивай воздух в грудь - не проталкивается: легкие вжаты куда-то в район позвоночника. Сгибаюсь пополам.
- Я же... а... - чувствую на горле пальцы. Ошибка. Как там пишут? Затылок его...

Бляаааааать. 

Удар с ноги в солнечное сплетение кажется погремушками боли по сравнению с этим. Слышу хруст. Божеблять, надеюсь, это мой череп - если треснуло стекло, Драйден от меня не отъебется, пока я не склею его до состояния “только сошло с конвейера”. 

Хватаюсь за прострелившие резкой болью ребра. В груди кто-то ковыряется раскаленной иглой. 

Мне будто сорвали скальп тупой ложкой. В голове шумит. Свет фонариков (откуда?..) отражается от окон и металлических поручней, отражается от окровавленного лица Драйдена и слепит глаза. 

Мир кувыркается в бездну - и обратно. Стараюсь лишний раз не моргать, чтобы удержать сознание на месте. Один раз уже, блять, моргнул в автобусе. Надеюсь, мозги не вытекли. 
(драйден бы сказал, что кость не может вытекать)
(медленно, как через толщу воды, ощупываю нос - сухо; ощупываю затылок - волосы слиплись) 

Мир кувыркается. Вжимаюсь в сидение, что есть силы. 

Он что, правда не понимает, что я не виноват?.. Или опять скажет: Каспар, ты идиот, ты все просрал, тебе_здесь_не_место, я твою мать е...

Господи, какой же урод, какой же пиздец, блять. 

Все еще надеюсь, что он меня не убьет - если бы хотел, убил бы давным-давно, шансов было предостаточно. И выкинуть меня тоже шансов было дохера. Не выкинули же? Ну, значит, и не убьют. И не выкинут: они же не совсем еще кретины, чтобы отчислять учеников за три месяца до выпуска. Бллллять, да если они попробуют заикнуться об этом, я сожгу Академию к чертовой матери. 

Не чувствую никакого раскаяния - ну вообще ни на йоту. А с чего бы? 

Я въебал в это десять лет, и эти десять лет в лице Эдгара Драйдена только что въебали меня.

(- Все в порядке, - понимаю развернутую ладонь стражам порядка. Пересекаюсь взглядом с Драйденом, - Ты что, реально, бл... лин, не понимаешь, что я не виноват?..)

Это я хотел сказать.

- Все впрдке, ты бллля не пнмаешь...!? - слышу собственное бульканье. - Пи... здец... 

Толкаю ногой что-то - со звоном разлетаются мелкие монетки. Кажется, вокруг горит стена костров. 

У Драйдена звенит телефон в кармане. Упираюсь взглядом в его лицо: очень хочется посмотреть, как он будет гнусавить.

Отредактировано Kaspar Kiraj (2020-04-27 04:28:28)

Все в порядке.

Ха-ха, очень смешно, Драйден. Ну вообще-то реально смешно - не из-за смысла сказанного, а из-за того, как забавно Эдгар пытается имитировать свой нормальный голос. Ну как тебе, нравится, когда кровь заливает во все щели, надуваясь на губах пузырями? Нравится, Драйден? 
(НРАВИТСЯ, МАТЬ ТВОЮ?)

Для меня ощущение текущей по подбородку горячей жидкости так же привычны, как ребенку - поцелуи мамы.
(ах, ну да, у тебя же ее почти наверняка нет)
(...нет, подождите, про жидкость было плохо, очень плохо) 
Но - вот здорово, правда? - на этот раз честь испытать ощущение по усам текло, да в рот не попало выпала Драйдену. 
(судя по тому, как последний отплевывается - еще как попало)
(ты только не глотай, а то)

Нет, лучше глотай. 

Иногда мне кажется, что садизм как навык получать удовольствие от чужих страданий изучается в Академии как отдельная дисциплина. 
Иногда мне кажется, что я просто моральный уродец, не способный проявлять сострадание ни к убиенным птичкам, ни к рыбкам, ни, тем более, к представителям хомо сапиенс. Сострадание - та же жалость, только в профиль. Жалость унижает и уничтожает в человеке стержень; жалость - для неудачников. Меня никто не жалел ни минуты. И?.. И ничего: десять лет ада позади
(первые три года хотелось выть)
(следующие три были относительной передышкой)
(когда минул шестой год, Академия, по ощущениям, достала раскаленную кочергу и велела своим воспитанникам присаживаться, проворачиваясь против часовой)
а я все еще здесь. Даже если я подохну или - не дай Бог - вылечу, жалеть будут не обо мне, а об усилиях, потраченных на мою подготовку. Суровая правда жизни номер триста сорок семь: никто никому здесь нахуй не нужен, и уж что-что, а это Академия вдалбливает своим сыновьям на всех доступных языках, от изящной латыни до мордобоя со славянским акцентом. 

Вот так. 

Я бы хотел сказать, что сделал себя сам... и скажу. А кто меня, блять, остановит? 
Три месяца. Маленькая, сука, жизнь. 

С усилием расправляю плечи: позвоночник щелкает где-то в грудном отделе так, что хруст слышен в самом Дрездене. Сначала неприятно, но буквально через пару секунд чувствую, что вполне могу разогнуться. Свежий воздух действует опьяняюще: верчу головой, разгоняя пятна перед глазами. Дышать становится легче. Рывком открываю бутылку воды и высасываю едва не половину залпом, заливая слепившиеся стенки желудка; вода падает куда-то в черную дыру, не утоляя жажду примерно никак. 

Смотрю на свои руки, заляпанные кровью Драйдена - и разбирает смех. Смех царапает горло. Кажется, это конец.

Сука, серьезно?.. Это реально произошло? Я реально сломал Драйдену сморкальник?.. 

Может, я и вспыльчивый кретин, как говорит Эдгар, но я не хочу проблем. 

Отрываю взгляд от нусявящего в тряпку наставника только для того, чтобы оглянуться через плечо на предмет свидетелей. 

- Я не хочу проблем, Драйден, - прямо так и говорю, жестом предлагая полить воду на руки. Пусть умоется. Не все же глотать. Взглядом оцениваю глубину багажника. Удовлетворенно киваю. - Понятно? 

Видит Бог, я пытался договориться.

Святая истина: в Академии буквально ничто не может оставаться тайным слишком долго; когда куча людей разных возрастов варятся годами в одном бульоне, жрут одну еду, спят на одних кроватях и узнают друг друга чуть ли не по запаху и звуку шагов, единственной отдушиной становятся слухи, правдивость которых редко кто проверяет.
(святой отец, я согрешил)
(да знаю я)

Ну, за исключением, конечно, слухов, напрямую влияющих на репутацию Академии и дисциплину в ней же. Если до администрации дойдут слухи о случившемся здесь даже без имен, она будет землю носом рыть, чтобы установить отличившихся - и установит, в этом Кирай не сомневался ни секунды.

Как и в том, что наградой будет отнюдь не шоколадная медаль.
(когда он случайно лишил ксавье пальца, каспара не отправили домой в посылке без дырочек для воздуха только потому, что некоторые успели отличиться похлеще)

Кирай послушно льет воду в ладони, сложенные ковшом. Бледно-розовые капли остаются на еще теплом асфальте черными пятнами. Очень хочется брякнуть что-то вроде “спроси как положено”, но последствия всей этой ситуации и так маячили на горизонте непроходимой жопой - и приближать этот темный всепоглощающий ужас было бы самоубийством. А вот чего-чего, а суицидальных наклонностей Каспар не имел. Иначе бы не дошел до этой предфинишной черты, поперек которой был растянута лента три_месяца_до_выпуска. Ну, не всегда оценивал последствия - так значилось в его характеристике... но факт: эту финишную ленту в похоронную Кирай превращать никак не собирался. 

Он, конечно, тот еще царь Мидас наоборот, любое золото превращающий в прах и говно, но. 

Но что он будет делать, если его реально выкинут из Академии с волчьим билетом? Пойдет работать торговым представителем гербалайфа? Продавцом попкорна? На панель?.. 

Блллляаать, перспективы одна другой краше. 

Салфетки для рожи пропитываются пылью и грязью почти мгновенно, от них на коже остается неприятная липкая пленка; салфетки для затылка пропитываются кровью, но Кирая это беспокоит мало: много капилляров, сильное натяжение кожи, отсутствие подкожно-жировой клетчатки - и малейшая царапина на голове раззявливает пасть на полбашки. На деле сущий пустяк, не стоящий и пары швов. Черепно-мозговая вот куда неприятнее. Например, можно случайно заблевать салон движущейся машины. 
(угадайте, откуда кирай это знает)

Грязные салфетки Каспар честно доносит до ближайшей урны. 

То, что говорит Драйден, вполне похоже на приемлемый компромисс, и Кирай великодушно соглашается не разбалтывать о причинах, по которым нос наставника похож на стейк рибай слабой прожарки. Согласие выражает коротким кивком. Смятая бутылка летит в урну тоже. 

- Я вообще-то сам уехал, здрасте, - буркает Каспар, падая на переднее сидение и честно стараясь ничего не трогать - только слегка пачкает пол, пытаясь удобно вытянуть ногу. - Мы мать мою будем обсуждать или что?.. У наставников настолько плохо с личной жизнью, что они лезут в чужую? Лезете - так хоть не несите хх-х... чушь.
Кирай фыркает, отворачиваясь к окну. В отражении мелькают сине-зеленые фантики, приковывая взгляд. 
- Можно?.. - Каспар взглядом указывает на мелкие мятные конфеты в подстаканнике.

Отредактировано Kaspar Kiraj (2020-04-27 02:12:46)