- Чёртова старая сука!
Марта не обращает внимания. Старается. Это её расслабляющая музыка на вечер. Бывают дни, когда этот охуительный оркестр (всего два человека, а работают за десятерых) заваливает-то свои рты.
Ей очень хочется обратно. В огромный частный дом, где достаточно толстые стены, чтобы почти ничего не слышать.
- Не торопись.
И стоны становятся тише.
А Марту опять тошнит. Видимо, в её желудке слишком много Риббона и слишком мало еды.
Она с силой стучит в хлипкую стену, которая вот-вот проломится от такого насилия.
- Завалите ебла, суки.
На мгновение становится тихо.
- Пошла нахер, чёрная шлюха.
Что ж, типичный соседский диалог. А вы говорите: яблочные пироги. Спасибо, что не зовут к себе третьей.
Она поджигает сигарету, криво устраивая её на пепельнице, вдыхая поднимающийся мерзкий дым. Это успокаивает. Отец всегда закуривал в конце. Значит, можно расслабиться, значит, уже всё.
Марта так и заснёт привалившись к стене.

Она часто гуляет рядом с их домом, оценивая масштаб заростания лужайки и подкармливая крайне плешивого кота.
Марта читает кучу всяких статей и прочего дерьма, как отпустить прошлое, как быть выше всего этого. Никто не даёт банально ответа – как забыть, мать вашу? Никак. Обратитесь к специалисту.
Она бы с радостью, но у неё нет денег, потому что она уволилась. Опять. Да и чего врать, будь у неё деньжата – не пошла бы. Есть лекарство от всех бед. Марта знает своё спасение.
Жалкое оправдание себя, девочка.
Ты жалкая.
Была, есть, будешь.

- Тот мужик приходил.
- Что?
- Мяу.
Марта хватает это рыжее облезлое создание и трясёт.
- Повтори!
Пожилая семейная пара, что решила проветрить свои древние кости, подозрительно косятся, придерживая друг друга, пытаясь со своей черепашьей скоростью поскорее свалить домой, чтобы непременно вызвать полицию. Не место всяким сумасшедшим здесь.
- Повтори, чёртово животное!
Но зверь шипит, выпускает когти. На руках расползаются неглубокие царапины. Марте приходится отпустить. Это рыжая тварь отбегает недалеко, устроившись на пороге дома и начав активное вылизывание собственных яиц.
Он.
Здесь.
Ещё немного и она начнёт грызть ногти.
И не пришёл, не показался, не позвал.
Марта пытается найти этому причины, но злость и обида не позволяют.
Как он мог?
Она даже не уверена, что это Майкл. Так заявил какой-то плешивый котяра, а та уже повелась, но внутри всё говорит очень чётко – это Майкл Фокс. И он в Эдинбурге.

У неё есть план, надежный, как швейцарские часы (нет, у неё ни черта нет).
Она трётся у двери где-то минут двадцать, с каждой секундой становясь всё более подозрительной.
Просто. Нажми. На. Чёртов. Звонок.
А говорить-то что? У неё в голове, как и в желудке, пусто уже вторые сутки. Да, они были (и есть, наверное) друзьями, только она Марта Ли Рей, а не Майкл, хер ему в рыло, Фокс. Да и у наставника не было привычки или причин устраивать смотрины.
«Смотрите, это Марта, у неё отбитый папка, но она сама вроде ничего, учу её потихоньку».

Она набирает побольше воздуха, но дверь открывает совершенно не Олдос. Марта даже разочарованна. Собирается было что-то сказать, но юнец начинает лопотать, мило улыбаясь.
Интервью, да. На шесть, а сейчас только четыре? Да-да, рановато, перепутала время. Можно войти? Конечно?
Да он дурак какой-то.
Итак, у неё есть фора в минут пять? Десять? До того момента, пока очень злой мужик не придёт и не выкинет её за шкирку. Возможно, это лучезарное создание полетит следом.
Но ей надо. Ей очень надо его увидеть. И Марта даже не рассматривает варианта, что Олдос не знает.