Вопрос "когда вам будет удобнее?", произнесенный по телефону другому человеку, теперь, кажется, войдет в топ лист самых ироничных шуток, которые я пошутил с момента, как вернулся из цикла. Потому что человек называет точную дату и время своей смерти, будто бы зная о моей педантичности.

Я стоял над ним, захлебывающимся рвотой, сведенным судорогами, да посиневшим от невозможности вдохнуть. Смерть настолько мучительная, что капилляры в глазах полопались, окрасив белки в красный. Мужчина хватается за горло, тянет руку ко мне, вошедшему через незапертую дверь прямиком в дом, а затем в спальню, однако я не шевелю и бровью в сочувствии или проявлении эмпатии. Чужая агония мне безразлична. Мы знакомы лишь по телефону, но никогда - лично.

Когда тот испускает последний дух, я, наконец, отрываю взгляд от этого ужасающего [и прекрасного] лица. В одиночестве мне не нужно скрывать свою страсть к чужой боли или смерти. Впрочем, было в этом нечто до одури досадное, что заставляет меня недовольно цокнуть, - на полу валялась, возможно, последняя моя ниточка к пониманию хода времени в цикле, а так же причин подобных нарушений.

Единственный известный мне человек, что пережил петлю, вышел оттуда, смог справиться с последствиями и прожить несколько относительно спокойных лет. [То, что мне даже не снилось с усиливающимися приходами.]

Мой дневник, полный схем, размышлений (потому что я могу забыть нечто важное), наблюдений и зачеркнутых строк, должен был обрести какую-то логику, но теперь... Разбросанные факты... Их связь... Все это останется лишь теорией, не имеющей подтверждения.

[А время-то идет.]

Сегодня или завтра, но я сорвусь и вновь попытаюсь причинить Гилкристу боль. И хорошо, если оное только этим и ограничится. В моих прогнозах все не столь оптимистично, учитывая динамику последних встреч. Нам нельзя, нет, противопоказано приближаться друг к другу, как сильно бы этого не хотелось.

Я не верю в совпадения.

Мертвец уставился стеклянным взглядом прямо на меня, но я не испытываю дискомфорта. Можно было бы поискать среди его вещей хоть что-то полезное, но не стремлюсь оставлять свои отпечатки хоть где-нибудь. [Двери до этого я открывал с помощью рукава пальто.] Не верю в совпадения, как и в то, что мне просто так выслали приглашение на чужую кончину. Откуда-то этот тип узнал о своей смерти, умолчал об этом, а теперь оставил меня с миллионом вопросов в голове. Почему я? Кто это сделал? Что мне с этим делать? Если убили его, то знают ли обо мне?

- Нашел время сдохнуть, - обращаюсь раздраженно к трупу, будто тот может услышать.

Все равно негодование сливать некуда.

- Тебя отравили или ты сам отравился, дружище?

Натыкаюсь взглядом на стакан на прикроватной тумбочке, медленно подхожу и присаживаюсь, дабы, не касаясь, принюхаться к запаху кофе. Никакого миндаля, а значит, что не цианистый калий. На этом мои познания в ядах кончались, что очень разочаровывает. Захотелось даже всерьез увлечься сим образовательным вопросом в ближайшем будущем.

[Это был стрихнин.]

Я поднимаюсь на ноги, тяжело выдыхаю и вновь осматриваю комнату на предмет необычных деталей или подсказок, которые способен был бы оставить мистер мертвец. Если его убили, то подсказки могут быть не слишком очевидны. Версию с самоубийством я отметаю сразу - никто не будет убивать себя таким страшным способом.

Чем больше разглядываю полупустые стены (видимо, желание не говорить о себе слишком много - это общее у людей из временных петель), тем сильнее ощущаю, как голова кружится. Было в этом месте что-то... Нечто странное и знакомое до мурашек по коже. Узоры на обоях соединяются невидимыми линиями, плывут перед глазами, троятся и расходятся так, словно я решил посмотреть на них через калейдоскоп. Часто-часто моргаю, тру руками глаза, и наваждение пропадает. Головная боль нарастает так, будто бы я вновь оказался в квартире Кэмерона, но того здесь быть не может, верно? Схожу с ума?

Не обладая навыками криминалиста или опытного детектива, вновь возвращаюсь к трупу и вглядываюсь в обращенный ко мне взгляд, пытаясь начать логическую цепочку событий с самого начала. Стараюсь игнорировать мигрень, закинув таблетку из кармана под язык (самое обычное быстродействующее обезболивающее).

Вид трупа не предлагает мне ничего примечательного, а опуститься, задрать рука свитера или попытаться хоть как-то более подробно изучить покойного мне не позволяет необходимость сохранять анонимность своего прибывания в доме. То, что тот сдох именно во время моего прихода - очень дерьмовое совпадение, грозящее сильными неприятностями. Возможно, впервые полностью незаслуженными.

Его лицо и выпученные глаза выглядят устрашающе, но вместо того, чтобы наслаждаться их видом или тратить драгоценное время на важные вещи, я стою и думаю на совершенно бесполезные темы, навязчиво проникающие в голову: например, почему те узоры на стенах казались мне чем-то знакомым; почему болит голова фоном. Ах, да, еще проскользнула мысль, что ботинки придется сжечь, если я не хочу, чтобы опознали по форме обуви. Хватит и того, что по следам можно установить мой точный размер ноги, рост, походку, да сравнить грязь с почвой в моем саду. Криминалистика - это пиздец.

Черт, да у него же в телефоне есть мой номер. Просто потрясающе. Не хватило еще, чтобы в журнале вызовов я оказался последним контактом.
Хотят подставить? Сам мертвец и хотел? Нет, скорее просто подстроили смерть к моему визиту.
Кажется, ситуацию не спасет и отсутствие отпечаток пальцев.

Я слышу до боли [буквально, блять] знакомый голос за спиной и моментально разворачиваюсь, чтобы встретиться глазами с Гилкристом, а затем уже с дулом его пистолета. Свой я, разумеется, не захватил. Однако мне и не нужно - наличие пушки все только усугубило бы.
Чертовски повезло видеть эту рожу здесь и сейчас, а ухудшать шаткое положение - так себе план. Просто манна небесная, как повезло.
Неужели появление инквизитора - это незапланированный рояль в кустах?

В ответ на вопрос я озадаченно киваю и поднимаю руки, да делаю пару-другую медленных шагов в сторону, надеясь посадить в лодку несколько зайцев сразу: дать лучший обзор на тело, возможность более-менее к нему приблизиться и сохранить комфортную дистанцию, кою нарушать по опыту было плохим решением.

- При мне уже бился в агонии, - уточняю осторожно, - И дверь была незаперта. - внимательно наблюдаю за действиями другого, - Кто-то отравил его и подставил меня. - выкладываю все сухим фактами, не пытаясь играть в притворство, поскольку с Рэмом оное было бесполезным, - Я бы посмотрел на кухне в буфет. Уверен, ты найдешь там еще не высохшую вторую кружку, - киваю в сторону прикроватной тумбочки с недопитым кофе.

Странно, но именно сейчас в мою голову пришли такие очевидные предположения. Возможно, из-за адреналина или иной причины, но я поразился собственной логике, озвученной на ходу. И с чего я взял, что "уверен"? А если не окажется? Следует быть осторожнее в словах и попытках переманить на свою сторону Гилкриста, а иначе вторая версия случившегося, в которой я - убийца, потопит меня окончательно. Будет смешно, если посадят именно по ложному делу. Только улыбаться этой иронии при Кэмероне не нужно, ибо сочтет издевкой.

Я долго думал над тем, как именно следует вести себя в случае столкновения с объектом главных моих проблем. И выдалось предостаточно времени для того, чтобы сформировать ряд ограничений, потому что вспыльчивый инквизитор шуток явно не понимает. Чувство юмора ему отрезали вместе с пуповиной.

... ладно, мое чувство юмора тоже специфично.

- Можно мне опустить руки? - приподнимая одну бровь, еще аккуратнее задаю вопрос, - Я могу кинуть тебе мобильный, и ты взглянешь на смс... Он заинтересовал меня своим циклом. Убивать его - полнейшая глупость.

Не знаю, сколько требуется сказать, дабы перевесить чашу весов, но я правда пытаюсь.