theurgia goetia |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » theurgia goetia » архив эпизодов » что ты сделала с нами, дура?
ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА С НАМИ, ДУРА?
|
[nick]Aileen Nisbet[/nick][status]не скули, не унывай[/status][icon]https://i.imgur.com/g8c6pUw.png[/icon][sign]ева приготовила ужин, ева уложила всех спать
ева ушла по-ангельски, ева не умела врать.[/sign]
Отредактировано Matilda Sheridan (2020-02-24 02:24:41)
О чем ты думаешь?
Этот вопрос всплывает в моей голове, когда я смотрю на Майкла, копающегося в своих записях. Он делает пометки на полях, с непроницаемым лицом тут же их исправляет. Я никогда не мешаю: сижу в самом дальнем от него кресле, забравшись в него с ногами, и стараюсь не наблюдать за ним слишком очевидно.
Майкл - спокойствие и непоколебимая уверенность в своих действиях.
О чем ты думаешь?
Марта дышит размеренно, но недостаточно глубоко, чтобы создать видимость сна. Я лежу за её спиной, подложив ладонь под щеку, и рассматриваю затылок. Даже на моем фоне она кажется маленькой. Кожа под большой (вероятно, мужской) футболкой на ощупь горячая. Она вздрагивает и поворачивается ко мне, вопросительно смотря из-под полуопущенных век.
Майкл - спокойствие и непоколебимая уверенность в своих действиях.
Марта - тихая ярость и тотальный сгусток недоверия.
О чем ты думаешь?
Кэмерон ковыряет вилкой свою глазунью, отламывает кусок поджаренного тоста и макает им в желток. Через две секунды он делает глоток черного кофе без молока и без сахара, через пять минут ополоснет тарелки, пойдет в ванную прополоскать рот, чтобы избавиться от вкуса еды, и пойдет собираться на работу.
Каждый день по строгому расписанию, от этого не на шутку начинает тошнить.
Майкл - спокойствие и непоколебимая уверенность в своих действиях.
Марта - тихая ярость и твердый сгусток недоверия.
Кэмерон - сплошная стена, на которой я пока что держусь своими силами.
Мне действительно интересно, что в их головах.
Абсолютно наплевать на таинство чужой мысли, и речь не о том, чтобы они говорили со мной вслух. Думаю, это некий хирургический интерес: я не прочь вскрыть черепушку каждого и просто посмотреть.
Что там внутри? Почему эти мысли возникли в твоей голове?
Как ты до них дошел?
(дошла?)
Я знаю, что кроме пульсирующей (в лучшем случае) извилистой массы не увижу ничего - однако в данный момент я буду вполне рада увидеть чьи-то размазанные мозги по стене.
Я в полном бешенстве.
И немного в ужасе.
Такси останавливается возле парка, который мне нужно пересечь, чтобы добраться до нужного перекрестка - и оттуда еще пару кварталов. Свежий воздух не идет мне на пользу: настроение лишь сильнее опускается на самое дно, усиливая мое недовольство. Мысленные попытки успокоится тоже не дают результата.
Пусть скажут спасибо, что я не сдала их с потрохами прямо в тот же вечер.
Пусть скажут спасибо, что я не попыталась убить их, едва все узнала.
Какого, блядь, черта??
На территорию дома я захожу, как к себе домой - по факту, это и есть мой дом. Не квартира Гилкриста, которая до моего переезда была похожа на тюремную камеру, не квартира моей матери-католички, которая с радостью выпнула меня из дома несколько лет назад. В каком-то смысле, прямо в руки к Майклу, что я до сих пор нахожу весьма ироничным.
По сходу улавливаемым мелочам я понимаю, что Фокса нет дома.
Вот и чудненько.
Кофе в банке остается на одну чашку - я не без злорадства высыпаю остатки в кофеварку, даже не планируя сообщать о закончившемся продовольствии, и впервые за последние дни чувствую немного удовлетворения. Самое мерзкое, что мне приходится опускаться до таких мелочей, чтобы хоть как-то их задеть.
К черту. К черту.
Это все еще мой дом.
Марта выплывает из проема, когда я убираю бутылку молока в холодильник и плюхаюсь на барный стул, подвинув к себе законную кружку кофе.
Марта, как всегда, смотрит сосредоточено и насторожено: укушу или нет?
Я приветливо улыбаюсь, словно ничего не происходит.
- Как спалось?
О, блядь, я прекрасно знаю, как.
[nick]Aileen Nisbet[/nick][status]не скули, не унывай[/status][icon]https://i.imgur.com/g8c6pUw.png[/icon][sign]ева приготовила ужин, ева уложила всех спать
ева ушла по-ангельски, ева не умела врать.[/sign]
Она сама приходит к нему в первый раз, и во второй, и в третий. В четвертый его тень маячит в дверном проёме её комнаты. В пятый они просыпаются вместе.
- Я люблю Эйлин.
Тогда почему они так долго целуются? Почему они вообще это делают?
- Я люблю Эйлин.
Она видит в его движениях снисхождение, сухие губы касаются лба - запрещенный приём.
- Я…
- А она тебя?
Он раздражён? Определенно нет, а вот Марта хлопает дверью, чтобы потом вернуться, конечно же.
Этот вопрос давно уже крутиться в голове. На самом деле – постоянно. Она боится позвонить ей, написать, а самое главное – спросить.
Что ей делать, услышав «Нет»?
Майкл не спасает. Ром в холодильнике тоже.
- Марта, это что, травка?
- Ага.
- Марта, я бы не хотел, чтобы…
- Ага.
Вот что его раздражает: запах ганджи в его гостиной. Она обязательно извинится позже. Неохотно, глядя куда угодно, только не в глаза.
«Я хочу тебя увидеть».
Минут пять она изучает текст, надеясь найти там что-то новое или набраться смелости на худой конец, но так и не отправляет. Ей стыдно? Возможно.
Марта плохо спит последние дни? Недели?
Ей снятся кошмары. Точнее, один кошмар. Яркое пламя, пожирающие всё, что они строили с такой любовью. Уголёк уже подложен под этот стог сена.
Мешки под глаза становятся глубже после каждой подобной ночи, синяки приобретают новые оттенки. Новая палетка от Mac, не иначе.
- Тебе стоит отдохнуть.
Завались, Майкл.
Почему он позволяет? Как он ей позволил? Как Марта ей позволила?
На кухне её ждёт сюрприз. И с каких пор стало удивительным видеть здесь Эйлин? Кружка, конечно же, одна. Марта закатывает глаза.
Никто не обязан, но осадочек остается.
Она смотрит в банку, в ответ - пара крошек кофе и коричневая пыль.
- Стерва.
Достаточно тихо, чтобы это казалось невзначай.
Ничего, у неё в холодильнике всегда запасной план.
- Марта, не стоит начинать утро с пива.
В ответ Майклу стандартный средний палец.
Но здесь и сейчас его нет. Он же деловой человек и решает свои деловые человечьи дела. Иногда Марте кажется, что он пытается сбежать от её назойливого шёпота ночью, от этих повторяющихся просьб.
Неужели так сложно просто трахаться, Марта?
Алкоголь на голодный желудок, что может быть прекрасней? Всё.
Эйлин смотрит не как обычно. Её улыбка, от которой тепло должно расползаться по всем углам, явно поломалась.
Ты же этого не замечаешь, да, детка?
Марта садится напротив.
Это будет серьезный разговор, но, видимо, не очень долгий.
Из них никто ни перед кем не виноват.
Никто.
Ни она, ни Майкл не высылали оповещений: «Эйлин, смеем сообщить, пока ты кувыркаешься с инквизитором, мы тут тоже не в нарды гоняем».
Это неправильно с их стороны?
Что вообще в их «семье» правильно?
Марта отодвигает бутылку, наклоняясь вперед.
- О, ты прекрасно знаешь, как.
Сколько яда, сколько желчи, вперемешку с грустью и болью.
Марта не дышит, или ей кажется?
Только не бей по лицу.
Я цежу улыбку в чашку кофе и смотрю перед собой, словно мне совсем нет какого-либо дела до Марты. Звон бутылочного стекла - достойная альтернатива, не могу осуждать - и вот она прямо напротив, достаточно протянуть руку и слабо ущипнуть за ладонь, чтобы окончательно утащить чужое внимание исключительно к моей персоне.
Сейчас это не требуется.
Марта и без этого сейчас вся моя.
Как и Майкл. Как и Гилкрист.
Другой вопрос, что мне требуется совсем разное от каждого из них.
Хмурого взгляда и ядовитого сарказма в её голосе мне пока достаточно. Я вскидываю удивленно брови, словно вообще не понимаю, о чем она говорит, но тут же стираю с лица любые проявления своей актерской игры.
Вместо ответа я все-таки протягиваю руку и цепляю Марту за её косичку, аккуратно дернув, будто вообще ничего не происходит.
Ой, солнышко, да подумаешь.
Я тоже не устояла.
(ебанет или нет?)
Выкатывать какие-то претензии - максимально глупо, но это не помогает мне успокоиться. То есть, пока Эйлин Нисбет сидит на пороховой бочке, потому что на Майкла начали косо смотреть, Марта с Фоксом зря времени не теряют.
Чудно. Прекрасно.
ну и что, что это была моя инициатива?
ну и что, что это была лишь моя идея?
он ведь не запретил.
- Ну, очевидно, лучше, чем я, - отпустив прядь волос, я дергаю плечами и откидываюсь на спинку стула.
Если засыпать полыхающий костер недостаточно тщательно, то угли под комьями земли будут продолжать какое-то время тлеть. Я все еще делаю вид, что все в полном порядке.
- Спросишь, как мои дела - или тебя это уже не интересует? - Невзначай интересуюсь, подтягивая к себе миску с крошками из-под печенья. Кроме меня его больше никто не ел, как только я исчезла - мои привычки, мои бытовые следы испарились следом.
Да-да, мое печенье теперь в другом месте.
Жри, не подавись, говоришь, ничего не подозревает, да?
- Я же не знаю, как давно у вас это все. Как только я ввязалась в эту авантюру? Или все-таки подождали для приличия?
Если резко смахнуть лопатой верхний слой земли и резко открыть доступ к кислороду, пламя разгориться с новой силой.
Я уже готовлюсь махнуть рукой.
[nick]Aileen Nisbet[/nick][status]не скули, не унывай[/status][icon]https://i.imgur.com/g8c6pUw.png[/icon][sign]ева приготовила ужин, ева уложила всех спать
ева ушла по-ангельски, ева не умела врать.[/sign][lz]<div class="lz"><a href="ссылка на анкету"><b>ЭЙЛИН НИСБЕТ</b></a> <br> видимо, поздно <a href="https://goetia.rusff.me/profile.php?id=27"><b>дышать</b></a>.</div>[/lz]
Эйлин очень любит это афро. Шептала об этом как-то ночью. Теперь Марте никто и ничего не говорит. А было так сладко, словно приторный кленовый сироп.
Иногда Майкл смотрит на неё. Она это чувствует, всеми силами пытаясь сделать вид, что спит. Только вот они оба знают, что нет.
Не смотри.
Он умеет пугать такими простыми вещами.
Как-то Марта скажет, что это заводит. Она очень хорошо врёт.
А Эйлин тогда снова не было дома.
Её лицо слишком близко. Это что, его одеколон?
Марта не хочет ругаться.
Разве?
А это не она готова схватить Эйлин за волосы и шипеть, отравляя своим ядом. А для надёжности нужно обязательно схватить за шею, чтобы больше никогда не вырвалась и никуда не убежала.
Ведь ты же к нему не хочешь. Останься с нами. Со мной.
Но Марта сидит, не двигаясь ни на милиметр.
Чем ты недовольна сейчас, детка? Чем ты имеешь право быть недовольной, Эйлин?
Что, в Инквизицию с рабочими членами не берут?
Но вместо слов очередной глоток пива. Ей нужно работать над своими эмоциями.
- Ты не контролируешь гнев, Марта.
Спасибо, Майкл. Думаю, у меня плохие гены.
Марта очень хочет знать, как её дела, но не может слышать про это. Потому что теперь есть тень, растущая не по дням, а по часам, к которой Эйлин пошла сама.
Майкл никогда не говорит: «Нет». Он никогда не говорит: «Да». А у них теперь проблемы, которые надо решить.
Вдох. Выдох. Глоток.
Нет, Марта не хочет ругаться. Но каждое слово будто игла под ногти. Эйлин вводит их медленно, сама того не зная.
Ей просто нужно сказать, что они с Фоксом трахаются. Каждому своё. Она просто выбрала мужчину в идеально выглаженном костюме.
Только не выходит ничего.
- И ты смеешь мне это говорить?
Голос срывается.
Не собирается она ничего контролировать.
Мог бы и потратиться на психотерапевта, раз тебя надо.
- Та, что скакала на члене нашего наставника, пока я сидела под дверью и слушала ваши страстные диалоги, рыдая как брошенная школьница?
Марта крепче сжимает бутылку, хотя стоило бы отпустить.
- Та, что после «Я люблю тебя, Марта» тащилась в чужую койку?
За кого ты больше всего переживаешь, Эйлин? Меня, Майкла, твоего нового «вынужденного» любовника или за себя?
- Сколько раз я говорила тебе: «Не надо», «Давай свалим отсюда нахер».
Всё должно было быть не так. Они взрослые люди, но Марта уже наступает. Бешеный пёс в оболочке маленькой женщины. Только вот на щеках уже два мокрых соленых следа, потому что нет никакого «Это всё ради вас».
Это всё ради него.
Самую длинную иглу Марта вонзает в сердце себе сама.
Всю свою жизнь я стараюсь убеждать себя, что у меня все в порядке.
Непростая задача, когда твоя мать - религиозная фанатичка, хватающаяся за сердце при виде юбки короче щиколотки. Эйлин, не хмурься. Эйлин, нам нужно на службу. Эйлин, помолись за здоровье своей сестры.
Дороти смотрит на меня своим тупым взглядом, её и без того кривое лицо расплывается в улыбке, она тянет ко мне свои руки и что-то мычит.
Дороти - наша ноша.
Дороти - наш способ искупить свои грехи перед Господом Богом.
Дороти окружена заботой и любовью, я стою в углу этого праздника жизни и просто наблюдаю. Мне было бы достаточно, если бы на меня просто забили, но нет.
(это что, помада?)
(откуда у тебя эта блузка?)
Искупи свои грехи, Эйлин, помолись за сестру, помолись за себя, ходи, сука, не поднимая головы и взгляда.
Каждый раз меня забавляет тот факт, что в том доме меня любила только Дороти - нелепо, раздражающе, но вполне искренне.
А потом Дороти сдохла.
Упс, грехи закончились.
Пальцами сжимаю колени и раздраженно смотрю на Ли Рей. Конечно, Марта права, а Эйлин - сука, которая всем разбила сердца. Некоторые, конечно, еще в процессе, но о такой дальней перспективе я еще не думала.
- И дальше что? Куда мы, по-твоему, пойдем, Марта?
Продолжая смотреть на неё исподлобья, я непроизвольно поджимаю губы. Вариантов, конечно, много: уехать в другой город или страну, найти свои подработки, пить по вечерам пиво и делать вид, что мы безумно счастливы в этом сценарии повседневной рутины. Фокс наверняка нас отпустит, найдет других учеников и, возможно, даже не заметит каких-то изменений. Фантазировать о собственной незаменимости - абсурд, но в том-то и проблема.
Я хочу перестать быть пустым звуком - и желательно при этом не пуская круглосуточно слюни, как моя покойная сестра.
Майкл учит меня уже не один год.
Марта любит меня все-таки сроком меньше.
- Что ты вообще можешь предложить, а? Рабочее место у кассы продуктового магазина? До старости лет будем изображать из себя бедных, но счастливых?
Спасибо, но от этого дерьма я мечтала сбежать первые двадцать лет своей жизни, можно мне не возвращаться назад?
- Мы это уже проходили и обсуждали. Не было бы необходимости, я бы никогда не подошла к инквизитору ближе, чем на километр.
Уж по чьей вине загремел под проницательный взор Инквизиции старый товарищ Фокса, неизвестно, но если они вынюхают что-то про Майкла - конец наступит всему.
Однако я прекрасно понимаю, что она ни в чем этом не виновата. Смягчившись, я тянусь ладонью к руке Марты, но в последний момент останавливаюсь и просто кладу её на стол.
- Мне не стоило тебя в это все впутывать, - мой голос звучит в разы тише, я опускаю взгляд.
В глубине моей души возникает зачаток надежды, что Ли Рей меня попросту пошлет нахер - ситуация тогда значительно упростится, мне же с чистой совестью придется ломать голову только по поводу двоих.
[nick]Aileen Nisbet[/nick][status]не скули, не унывай[/status][icon]https://i.imgur.com/g8c6pUw.png[/icon][sign]ева приготовила ужин, ева уложила всех спать
ева ушла по-ангельски, ева не умела врать.[/sign][lz]<div class="lz"><a href="ссылка на анкету"><b>ЭЙЛИН НИСБЕТ</b></a> <br> видимо, поздно <a href="https://goetia.rusff.me/profile.php?id=27"><b>дышать</b></a>.</div>[/lz]
Нахуй, Эйлин, мы поедем с тобой нахуй.
Но как же Марта хочет сейчас быть как можно дальше отсюда. И быть одной. Необходимость в Майкле возникла словно зуд после комариного укуса. Чтобы он молча пришел, молча одним движением руки позвал наверх. Они все делают молча. И Марте совершено на это плевать.
А вот сейчас нет.
Сейчас больно. Слова осколками рассыпаются вокруг, а Марта падает прямо в них лицом. А Нисбет заботливо придавливает.
Эйлин права. Конечно, как же иначе.
Она ничего не может ей предложить, кроме себя и своих поганых грязных чувств, которые вдруг стали отвратительны.
Лучше бы ничего этого никогда не было.
Но Марта очень хочет плакать. И ей не стыдно за жалость к себе.
Получается, ты хочешь быть несчастной, но в пиджачке от Версаче, Эйлин? Да ты не разбираешься в этом дерьме. Дай тебе две одинаковые тряпки - не найдешь шелка.
И это прекрасно. Марта любит за простоту, за улыбку, за реальность. А сейчас фальшь, сейчас всё неправда. Или же так хочется думать.
Вся эта ситуация больше начинает напоминать расставание.
Мол, дело не в тебе, дело во мне. Мы такие разные. Нам не по пути.
Что ты можешь предложить.
Марта сглатывает.
Нужно успокоиться.
Иначе она сорвется. Опять.
Никто же не хочет таких ярких лиловых отметин на белой коже, да, Эйлин?
Отец очень красиво затягивал ремни вокруг запястий.
Вытяни ручки, Эйлин.
Религия учит прощать обидчиков, но Марта, видимо, продала душу Дьяволу.
Нисбет может засунуть в зад слова о важности раздвигания ног перед каким-то левым парнем. Ли Рей ей поможет.
- Ничего мы не обсуждали. Тебя никто не просил, никто не заставлял. Ты просто сказала: Хочу.
Даже ножкой топать не нужно. Никто особо и против не был. Точнее, Майкл был не против. А мнение Марты не волновало и не волнует.
Ей приходится снова сглотнуть, пытаясь проглотить очередной комок слёз. Так тяжело корчить сильную женщину, а ведь банка огурцов поддается ей без проблем.
- Ты берешь на себя слишком много.
Голос такой бесцветный. Марта все силы тратить, чтобы потушить пожар внутри.
Только не подбрасывай углей.
Маленькая девочка, решившая всех спасти. Только надо ли?
Майкл же спокоен.
Майкл всегда спокоен.
Марта всё прекрасно видит. Ждёт мягкого прикосновения, уверенная - рука Эйлин намного теплее. Спасибо горячей чашке кофе.
Так и не предложила.
Не надо было, действительно. Петь песни про любовь, так ярко улыбаться. Не надо было.
- Я очень хочу сказать, чтобы ты проваливала отсюда к чертовой матери. И больше не появлялась у меня на глазах. Что это единственное моё желание. Только это все ложь. Ты и сама это знаешь.
Ей становится легче.
- Но я надеюсь, я верю, что тебе так же больно от того, что я трахаюсь с Майклом.
И сегодня. И завтра. И, видимо, уже всегда.
Нужно сделать еще один шаг. Переступить.
- Расскажи мне про него.
Марта не хочет. Марте не нужно. Но Эйлин же в безопасности?
Внутри меня все вспыхивает яростью, снаружи алыми пятнами, расползающимися по моему лицу. Улыбка так и замирает на губах, пока взгляд сканирует Ли Рей на предмет... чего?
Реальности?
Последний сделанный мною глоток кофе норовит подняться назад по пищеводу и выйти из меня обратно. Следом - утащить все, что я вообще успела съесть и выпить за утро. Повисшую тишину обрывает загудевший за спиной холодильник. Мне хочется обхватить Марту за плечи и грубо встряхнуть, закричать ей в лицо, разодрать кожу ногтями, разворотить все раны еще сильнее..
Я моргаю и встряхиваю головой, касаюсь пальцами её запястья, стягивая чужую резинку для волос, и забираю себе, как ни в чем не бывало.
Когда все попытки поговорить на повышенных тонах заканчиваются ударом о непробиваемую стену, то в какой-то момент начинаешь действовать также, понимая, насколько это может раздражать собеседника - интересно, инквизиторы на допросе также выводят заключенных из себя? Осторожные попытки узнать подробности хоть о чем-то также встречают глухой тупик: Рэм отнекивается чем-то «тебе неинтересно будет»
(или, что мне не понравится)
или просто отмалчивается, словно совсем меня не слышит.
- Инквизитор, - пожимаю плечами, завязывая волосы в хвост, и подпираю голову рукой. Смотрю на её руки, поднимать взгляд и смотреть на её лицо не хочу и не могу.
Не совсем понимаю, зачем ей знать про него что-то, кроме обычных фактов, но раз спросила.
- Сигнум разве что не под подушкой держит. Про работу ничего не рассказывает.
Иногда у меня возникает ощущение, что его и вовсе не существует. Я придумала сама себе проблему, живу в своей фантазии, но таланта и красок для придачи насыщенности и достоверности мне не хватает. Большую часть диалогов завожу я, большую часть каких-то вылазок организую я - на предложение сходить банально в кино он, кажется, впадает в ступор так, будто перед ним стоит чудовище Лавкрафта, не меньше.
Оно изначально вышло случайно.
Случайно завязалось знакомство, случайно Майкл одобрил идею, случайно я уже закатываю чемоданчик вещей в чужую квартиру..
- Вроде и доверяет мне, а вроде... - взмахиваю рукой неоднозначным жестом. - Проще устроить сеанс психотерапии уличному фонарю, чем с ним поговорить по душам. Только про покончившую с собой мать и рассказал как-то. После этого и оказался в Академии.
- Ты никогда не хотел найти отца?
Рэм смотрит несколько растеряно, моргает, будто прогружает информацию в голове с какого-то рабочего сервера, прежде чем подать голос:
- Зачем?
Проблема в том, что мне нормально.
Как и с Мартой.
Как и с Майклом.
- Ну, а ты?
Нет, мне правда интересно.
- Он тебе хотя бы нравится?
Или настолько хочешь меня сильнее уколоть?
[nick]Aileen Nisbet[/nick][status]не скули, не унывай[/status][icon]https://i.imgur.com/g8c6pUw.png[/icon][sign]ева приготовила ужин, ева уложила всех спать
ева ушла по-ангельски, ева не умела врать.[/sign][lz]<div class="lz"><a href="ссылка на анкету"><b>ЭЙЛИН НИСБЕТ</b></a> <br> видимо, поздно <a href="https://goetia.rusff.me/profile.php?id=27"><b>дышать</b></a>.</div>[/lz]
Улыбка такая натянутая, такая ложная.
Злишься?
Злись.
Гори.
Слишком долгая тишина.
Кажется, или на щеках Эйлин появился румянец? Марте мерещится. Ей просто этого бы очень хотелось. Но лишь едва заметное движение головой – стряхивает мысли.
Как жаль.
Всё так естественно, но почему же касание к коже как ожог. Хочется отдернуть руку. И схватить Эйлин. Прямо здесь, на столе. Тишина будет нарушена, за стонами не будет слышно проклятый холодильник.
Но ничего не происходит. Ровным счётом ничего.
Майклу повезет сегодня.
Эйлин не смотрит на неё. Марта смотрит на Эйлин всегда. Мелкие, якобы стандартные движения. Ей неловко, нервничает, зажата, недовольна.
Эйлин нечего сказать.
Марте всегда есть.
Общие фразы. Она ничего о нём не знает, а он не говорит.
Эйлин, ты даже не знаешь, что делать.
Инквизитор.
Неужели ты так плохо сосёшь, чтобы выудить хоть что-то?
Научить?
И всё равно Марта чувствует, что даже какому-то безэмоциональному инквизитору, в чьей жизни есть только мать (точнее уже нет) и академия уделяется больше внимания, отдается больше чувств.
Ты так далеко от него, Эйлин.
Так далеко от Марты.
Тогда зачем она продолжает? Зачем это всё?
Марта отрывает от себя кусок за куском, но взгляд не отводит.
Посмотри же на меня.
С каждой минутой ощущение будто ничего не было усиливается.
Эйлин ей ничего не говорила.
Они не смеялись вместе.
Не плакали.
Не были.
Кажется, одной из них вполне нормально с этим, а вот Марта так устала. Ей думалось, что она уже достаточно получила дерьма. Но её жизнь какой-то вороной конь - черный от головы до хвоста.
Её ошибки в этом нет.
Нет.
А руки до сих пор помнят мозоли от лопаты. Кожа грубая и никакой крем с ночного столика Эйлин не поможет.
Обмазать бы им душу.
Марта не знает, что ей ответить. Не хочет, не может.
Уходи. А я напьюсь. Чтобы не помнить, не видеть, не знать.
- Нравится.
Боже, как тяжело проталкивать это слово. Эту ложь.
Майкл статен, высок, всегда идеально выбрит, а голубые глаза будто смотрят в душу (которой уже и нет, наверное).
Марта пытается убедить себя, что ей правда нравится.
Что она стонет не от боли.
Заканчивай быстрее, Фокс, умоляю.
Но на спине стабильно новые красные следы от её пальцев.
Не нравится.
Я люблю тебя.
Ненавижу.
Марта хочет сказать что-то ещё, но слышит щелчок открывания входной двери. Спасение.
Ей стоит вскочить и встретить, как примерной «жене»?
Нет, конечно.
Его мягкие шаги почти неслышно. Майкл показывается в дверном проёме. Приветствие, будто ничего не происходит. А затем уходит наверх. Он её не ждёт, но Марта всё равно придет.
Эйлин назло.
- Прости, но мне пора.
Тело будто каменное. Уходить так тяжело. Скорее повернуться спиной, чтобы Эйлин не видела слёз.
Больше никогда не видела.
Вы здесь » theurgia goetia » архив эпизодов » что ты сделала с нами, дура?
